Северная война

Елизавету – маркизу де Бровки, в недалеком прошлом – Великую герцогиню курляндскую, похоронили с великой торжественностью и пышностью, даже царь – под ручку с Екатериной, одетой в глубокий траур, почтил это мероприятие своим присутствием. Луиза лежала в гробу – безумно прекрасная, умиротворенная, счастливая. Глядя на ее бледное и одухотворенное лицо, у всех – без исключения, включая жестокосердного князя-кесаря Ромодановского, по щекам неустанно стекали редкие, горько-солоноватые капли…

Первым бросая ком мерзлой земли на крышку гроба, Петр мягко и ненавязчиво спросил у опухшего от слез Ивана Артемовича:

– Алешка-то где?

– На олонецких верфях, государь, где же ему быть еще, – торопливо проведя по лицу белым льняным платком, глухо ответил Бровкин-старший. – Вот, хочу спросить совета у тебя, Петр Алексеевич. Может, не стоит Алешке – прямо сейчас – сообщать об несчастье этом? Может, повременить немного? У мальчика моего наверняка и от дел ежедневных, праведных голова идет кругом, а тут – такое…

– Может, и не стоит, – после недолгого раздумья ответил царь. – Пусть уж трудится – со спокойным сердцем… Недельки через две известите контр-адмирала, что у него дочь родилась, а жена, мол, хворает немного. А еще месяца через полтора и правду ему можно будет сказать… Не, это я лично так думаю и ни к чему не принуждаю. Вам – решать… Алексашка, если надо будет, то потом отпусти контр-адмирала в бессрочный отпуск. Но только сперва подбери ему замену достойную, равноценную… Кстати, а как младенца-то решили наречь?

– Елизаветой, государь! В честь ее матушки покойной…

– Это верно! – от души поддержала Екатерина, которая уже достаточно бойко говорила по-русски, и внимательно заглянула – снизу вверх – царю в глаза: – Петруша, а давай и нашу будущую дочку тоже наречем Елизаветой?

– Будь по-твоему, голубка! – печально вздохнул царь и медленно зашагал к кладбищенским воротам, увлекая Екатерину за собой…

Еще через неделю, когда установилась относительно приличная погода, Егор без промедления отъехал к крепости Ниеншанц – исполнять многотрудные обязанности генерал-губернатора Ингрии, Карелии и Эстляндии. Впереди походной колонны выступал Дикий полк, вытаптывая в свежем снегу надежную дорогу.

Сразу за Диким полком следовали две зимние, тщательно и надежно утепленные генерал-губернаторские кареты, установленные на санные полозья (впрочем, и колеса – для предстоящей сезонной смены – были предусмотрительно захвачены с собой). В одной из них располагался сам Егор и опытный строительный инженер Исаак Абрахам, во второй – «молодая гвардия» – по выражению Егора: Ванька Ухов, Илья Солев – брат (средний) покойных Матвея и Ивана Солевых, Фролка Иванов и Прохор Погодин, присоединившийся к остальным уже в Новгороде.

Так уж получилось, что верные и надежные сотрудники и сподвижники – Василий Волков и Алешка Бровкин – уже окончательно оперились и теперь занимались самостоятельными важными делами, а Матвей Солев и Никита Апраксин – погибли безвременно. Один он остался, как ни крути, не с кем было даже посоветоваться поговорить по душам. Вот и решил Егор «сбивать» новую действенную команду – из волчат молодых, да смышленых.

За генерал-губернаторскими каретами двигались многочисленные обозные подводы, груженные всем необходимым и дельным: продовольствием, огненными припасами, овсом для лошадей, гвоздями, пилами, сверлами, лопатами, кирками… За подводами шествовали – под надзором вооруженных солдат – пятьсот толковых плотников и землекопов, набранных из казенных государевых деревенек. Далее на специальных санях приземистые и спокойные лошадки тащили легкую полевую артиллерию. Замыкали походную колонну пешие батальоны Петровского полка.

В начале апреля, когда вокруг уже вовсю звенели весенние ручьи, а снежный путь начал постепенно превращаться в коварное месиво, военно-строительный корпус вышел к болотистым берегам Невы, чьи воды все еще были скованы льдом, правда уже местами почерневшим и неверным.

– Теперь, господа, делаем следующее, – объявил Егор полковникам Федору Голицыну и Исмаил-оглы, срочно вызванным на совещание, – твой полк, Исмаил, поэскадронно встает на постой в деревеньках Конау, Первушкино и Обозовщина пустошь. Возьмешь из обозов свою часть продовольствия, пороха, пуль, водки – из расчета двухмесячных потребностей, ну и овес для лошадей, конечно же. Твоя единственная задача – усердно охранять невские берега с юга, чтобы подлый генерал Кронгиорт нас больше не беспокоил… Местных жителей не обижать, сена и продовольствия без денег не отнимать! Все понял?

– Все понял, батька генерал-губернатор! Без денег – ничего не отнимать, от подлого Кронгиорта – оборонять…