Северная война

Древняя крепость, сложенная из светлых северных валунов, была заложена – в незапамятные времена – на невеликом острове, расположенном посредине Невы, у самого ее озерного истока.

– Да, кораблям мимо этого Нотебурга не пройти безнаказанно! – уважительно прокомментировал увиденное Борис Петрович Шереметьев. – Вмиг крепостная артиллерия разнесет их в мелкие щепки… Стены-то – как высоки и неприступны! Да, здесь придется повозиться знатно. Людей положим – без счета. Недаром эту твердыню раньше именовали Орешком. Как бы нам зубов не обломать своих – об орех сей…

– Прекратить нытье! – слегка повысил голос Егор. – Рыть на мысу апроши и редуты для пушечных батарей – со всем прилежанием! Велено Петром Алексеевичем взять этот Нотебург штурмом, знать, и будем штурмовать, живота своего не жалея…

«Ну и напрасно! – не удержался от ехидной реплики внутренний голос. – Устроить плотную блокаду – с суши и озера, так крепость месяца через четыре и сама сдалась бы… С другой стороны, если к октябрю не взять этого Нотебурга, то можно и генерал-губернаторского звания запросто лишиться. Да и о княжеском титуле придется забыть надолго. Санька сильно расстроится, обидится, неделю-другую будет дуться и на поцелуи отвечать с прохладцей, без привычного жара… Не, братец мой, без решительного штурма здесь никак не обойтись!»

Тем не менее он приказал:

– Ухов! Перо, бумагу и чернила, быстро! Да, Ванюша, готовься: через десять минут повезешь на гребной шлюпке коменданту Нотебурга письмо от меня. Предложим шведам сдаться. Вдруг да и удастся – избежать кровопролития. Ты, дружок, белой простынкой разживись у сестер милосердных, привяжи ее на длинную палку, чтобы крепостные гренадеры не пристрелили случайно…

Часа через два Ухов вернулся и известил:

– Они думать будут! Сказали, что ответят на рассвете, мол, мы сами все поймем.

Весь день и вечер батальоны Шереметьева – без всяких помех – активно занимались земляными работами, шведские же пушки молчали, и даже на крепостных стенах не видно было бдительных часовых.

На рассвете над тремя башнями Нотебурга были подняты королевские шведские знамена, крепостная артиллерия тут же начала методично и размеренно обстреливать мыс, где продолжали старательно копошиться в земле русские солдаты.

– Понятное дело: сдаваться не собираются! – грустно вздохнул Борис Шереметьев.

– А пушки шведские скоро перестанут палить! – уверенно предрек Апраксин. – Картечь-то до мыса не долетает, а чугунными ядрами лупить по разрозненной пехоте – дело зряшное и бесполезное…

С севера раздалась далекая и раскатистая канонада.

– Это господа Голицын с Соколовым шведам выдают по первое число! – радостно объявил Ванька Ухов, после чего тут же замолчал и стушевался – под сердитыми и гневными взглядами генералов.

– Балуешь ты, Александр Данилович, своих подчиненных! – неодобрительно покачал головой Шереметьев. – Воли себе взяли – рот открывать без приказа… У меня в корпусе за это с утра батогами потчуют, а по вечерам – добавляют…

Северная канонада продолжалась часа четыре с половиной, после чего над Ладогой установилась относительная тишина, изредка прерываемая редкими выстрелами шведских крепостных пушек. Еще минут через сорок над противоположным берегом невского устья взвились цветные ракеты китайских «потешных огней».

– Это генерал-майор Соколов подает условный сигнал, что они полностью выбили неприятеля с северных территорий, – обрадовался Егор и обратился к Шереметьеву: – Распорядись-ка, Борис Петрович, чтобы пяток ломовых единорогов переместили вдоль берега Невы версты на полторы. Там их пусть погрузят на «Луизу» и перебросят на правый берег. Про ядра и порох тоже надобно не забыть… Илью Солева ко мне, срочно!

Подбежал Солев – в новенькой форме поручика Екатерининского полка: с белоснежным шейным платком, тщательно выбритый, в высоких черных ботфортах, придерживая длинную шпагу, болтавшуюся в ножнах на левом боку.

– Здесь я, господин генерал-губернатор! – вытянулся в струнку, преданно поедая начальство глазами.

– Красавчик-то какой, уписаться можно, – тихонько шепнул Ухов за спиной Егора.

– Поручик Солев! Назначаю тебя командовать батареей единорогов на правом речном берегу! – приказал Егор, проигнорировав Ванькино замечание. – Проконтролировать переправу орудий через Неву. Установить их на удобных позициях. Открыть огонь по крепости – только после того, как заговорит артиллерия левого берега. Все ясно?

– Так точно, господин генерал-майор!

– Выполнять!

Когда Солев отбежал от них шагов на десять—двенадцать, Егор обернулся и неодобрительно посмотрел на Ухова:

– Дурак ты, Ванюша! Все люди ведут себя перед серьезным боем совершенно по-разному. Одни перестают не то чтобы бриться, но даже – умываться и принимать пищу. Другие, наоборот, выряжаются – словно собрались на новогодний бал к английской королеве… То что поручик Солев приоделся и даже парик свой слегка напудрил, вовсе не говорит о том, что он, поручик Солев, трус последний. Понял, деревенщина?