Северная война

Как только госпитально-больничный караван скрылся из виду, Егор тут же созвал всех полковых, батальонных и сотенных командиров, разложил на плоском камне (том самом, на который ночью ставил серебряные миски с кулешом, добавляя в них вязкую жидкость) карту и сообщил – неожиданно для всех:

– Господа офицеры, старая диспозиция, разработанная славным герцогом фон Круи, полностью отменяется! Прошу внимательно выслушать новую! Готовы? Тогда – излагаю… Первое, к хутору Эйво подходят только два батальона Петровского полка – с десятью полевыми мортирами, там же располагается и командный пункт – с полковником Федором Голицыным во главе.

– Слушаюсь, господин генерал-майор! – польщенно вытянулся в струнку Федор.

По-приятельски улыбнувшись Голицыну, Егор продолжил:

– Эти батальоны и артиллерия через Аю не переходят, занимают позиции сугубо вдоль речного берега! При этом – немного шумят, пусть даже разожгут и несколько костров. Но солдатам тропы – к мызе Эрестфер – натаптывать старательно, всю ночь напролет, и даже все утро – вплоть до начала боя… При первых же взрывах и выстрелах – вернуться на наш берег, залечь в кустах – с ружьями на изготовку. Далее, два других батальона – с десятком пушек при каждом – ночью скрытно переходят через Аю: один – в двух верстах ниже по течению реки – относительно хутора Эйво, другой – в двух верстах выше по ее течению… Пока все ясно? Временные ночные стоянки батальонов – вот и вот! – ткнул острием своей шпаги, протыкая бумагу насквозь, в точки на карте. – Ночью – также старательно протаптывать тропы к Эрестеру! То есть получается, что пушки будут располагаться и с востока от мызы, и с запада… Теперь по Дикому полку. Полковник Исмаил-оглы!

– Здесь я, батька!

– Твой полк ночью, по снежной целине, обходит мызу с севера и занимает позиции вот здесь…

– Понятно, батька-генерал, исполним!

– Перехожу к главному! – Егор со звоном забросил шпагу в ножны. – За час до рассвета, Исмаил-оглы, посылаешь от своих позиций четыре десятка бойцов-ползунов, у каждого из которых должно быть при себе по три ручные гранаты. Ползуны обязаны совершенно незаметно и бесшумно подобраться вплотную к Эрестферу. Сейчас погода стоит ясная, безоблачная, поэтому, как только краюшек солнца показался из-за горизонта, так пусть ползуны и гранаты начинают метать…

«Даже если там и подготовлена коварная ловушка, то все равно шведы не будут ждать крепкого удара с севера!» – одобрил внутренний голос.

– Мои ребята, батька, совсем незаметно подберутся! – истово заверил Исмаил-оглы. – Совсем тихо, как волки степные…

Егор достал из внутреннего кармана камзола плоскую кожаную флягу, отщелкнул крышку, промочил горло двумя добрыми глотками крепкой медовухи и приступил к изложению завершающей части диспозиции, скупо размахивая флягой – словно короткой дирижерской палочкой:

– Как только отгремели взрывы гранат, западный и восточный батальоны, дав ползунам две минуты на отход, начинают прицельно палить из пушек по строениям и домам мызы. Первый залп – зажигательными гранатами, второй – картечными. Далее – так и чередовать… После десятого залпа стрельбу временно прекратить! После этого в атаку бросается Дикий полк, бешено и старательно визжа…

– Уж так будем визжать, батька, что шведы сдохнут от страха! – пообещал непосредственный и искренний Исмаил Оглы.

– Верю! – скупо и одобрительно усмехнулся Егор и поднял вверх руку, призывая всех к полной тишине. – Шведы в панике отступают к югу, на лед Аи. Здесь их встречает пушечный и ружейный огонь батальонов Федора Голицына. Дикий полк разворачивается и отходит на север. Снова начинают работать пушки восточного и западного батальонов… Дали по десять полновесных залпов и замолчали. Снова в атаку идет Дикий полк… Федор!

– Слушаю, господин генерал-майор! – дисциплинированно откликнулся Голицын.

– Как только поймешь, что достигнута полная и безоговорочная виктория, тут же даешь пушкарям команду: дать залп гранатами с китайской начинкой… Всем остальным: увидали в небе «потешные огни», все – бой окончен, общий и окончательный отход! Встречаемся на этом же месте, делаем краткий привал, перевязываем раненых, единой колонной дружно отходим на Псков… Да, здесь сегодня надо будет оставить с десяток пожилых и хилых солдат: пусть готовят горячую пищу – к возвращению боевых частей. И сестры милосердные пусть тоже здесь прохлаждаются, незачем их тащить с собой – в кровавую мясорубку…

Когда совещание было закончено, а все офицеры и сотники отправились поднимать свои подразделения на дневной марш, Федор Голицын озабоченно спросил:

– А ты-то, Александр Данилович, где будешь?

– Сперва пойду с восточным батальоном, а потом – уже перед самым рассветом – отъеду с башкирами Федонина на тот высокий холм, где стоит кирха. Осмотрюсь там немного, вдруг и интересное чего там сыщется…

Егор подозвал к себе Федонина – командира трех башкиро-татарских конных сотен, поинтересовался:

– А ты, любезный, в каком звании воинском состоишь-то у нас?

– Сотник я, батька генерал! – невозмутимо ответил башкир.