Северная война

– Про неземную красоту жены вашей, сэр Александэр, известно даже на Митаве! – с легкой завистью в голосе сообщила герцогиня. – Мы почтем за честь познакомиться в Москве с прекрасной госпожой Александрой, родной сестрой моего маркиза. Может, она мне подскажет и с выбором имени… Ведь при принятии православной веры придется и имя принимать новое, русское? Марте Элене Екатерине – гораздо проще: станет Екатериной! А мне как быть? Не Лукерьей же называться?

– Отныне зовите, пожалуйста, меня Екатериной! – решительно попросила Марта Скавронская…

Прибыв в Псков, они сразу же въехали во двор к местному воеводе.

– Боярин с самого утра отбыл на крепостные стены! – сообщил управитель, испуганно и непонятно посматривая то на Егора, то на приоткрытое окошко на втором этаже господского дома, откуда доносился недовольный и басовитый плач младенца. – Принимает у каменщиков достроенный Восточный бастион. Но палаты для вас, господа и дамы, уже отведены. Сейчас поселим, сытную трапезу соберем на столы…

Алешка Бровкин занялся текущими делами: срочной отправкой гонцов на Москву – с радостными известиями для царя, выслушиванием последних новостей и докладов, раздачей срочных приказов и подробных инструкций. А Егор, заботливо и бережно подхватив дам под ручки, проследовал в сад, расположенный в глубине двора – чуть в стороне от боярского дома, где уже вовсю цвели вишни и яблони: надо было где-то немного подождать, пока слуги занесут в отведенные помещения вещи и накроют на стол.

Шли себе, болтали по-немецки (Екатерина и Луиза за дорогу от Мариенбурга выучили только по несколько русских слов): о погоде, о русских неказистых дорогах, о предстоящем неблизком пути на Москву…

Когда они присели на широкой садовой скамье: Егор – посередине, а его милые спутницы – по бокам, – сзади громко и угрожающе щелкнул взводимый пистолетный курок, и женский голос, звенящий от праведного гнева, властно (на немецком языке) произнес:

– Встали все! Быстро встали, иначе – стреляю! Наглые и подлые вертихвостки отошли в одну сторону от скамейки! Ты, подлый изменщик, в другую!

«Это же Санька! – восторженно известил внутренний голос. – Вот почему управляющий так странно посматривал на тебя, братец, и косился на приоткрытое окошко, за которым плакал младенец…»

Егор, придерживая Луизу и Екатерину за дрожащие локотки, поднялся на ноги и негромко шепнул:

– Не надо бояться, дамы! Это просто маленькое недоразумение, сейчас все прояснится…

– Еще одно слово, и точно – пальну! – пообещал гневный голос. – Разошлись по разным сторонам и обернулись! Ну, быстро у меня!

Сделав три шага в сторону, он обернулся, чувствуя, как губы непроизвольно расходятся в стороны, расплываясь в широченной улыбке.

– Он, мерзавец, еще и улыбается! – перешла на русский язык Санька: невообразимо стройная и прекрасная, облаченная в какое-то шикарное и модное платье – цвета нежной морской волны. – Что это за разряженные девицы? Шлюхи, курвы и лярвы митавские? Отвечай, вражина, немедленно и прекрати лыбиться!

Егор послушно перестал улыбаться, церемонно выпятил грудь вперед и, напустив на себя важности, торжественно представил (на немецком) своих спутниц:

– Эта рыжеволосая красавица – Луиза, герцогиня курляндская! – Луиза надменно и гордо кивнула своей головой. – Вернее, в своем недавнем прошлом – герцогиня… Сейчас она полностью и официально разорвала все отношения с герцогом Фридрихом-Вильгельмом и нынче является невестой Бровкина, Алексея Ивановича, славного маркиза де Бровки.

– Боженька ты мой! – удивленно охнула Санька и крепко прижала двуствольный пистолет к своей высокой груди.

– Немедленно отщелкни оба курка обратно! – строго велел жене Егор и невозмутимо продолжил: – А эта темноволосая и симпатичная девушка – та самая загадочная ладожская наяда, тайная и сладкая мечта государя нашего, Петра Алексеевича! – Екатерина присела в низком и почтительном реверансе.

– Прошу простить меня, принцесса! – смущенно забормотала Санька, поспешно отбросив свой пистолет в густые кусты красной смороды. – Произошла глупая и досадная ошибка…

Громко и властно кашлянув, Егор дождался тишины и невозмутимо сообщил:

– Данная же светловолосая воительница является моей любимой женой. Как вы уже знаете, прекрасные дамы, зовут ее Александрой. Женщина она мирная и добрая – в обычной и повседневной жизни. Но иногда подвержена приступам пустой и незаслуженной ревности, – он изобразил руками свое искреннее извинение – за странное и неадекватное поведение собственной супруги…

Посматривая на Саньку понимающе и приветливо, герцогиня (или уже – не герцогиня?) торжественно объявила:

– Ревность – лучшее свидетельство крепких чувств амурных! Причем совсем и неважно, есть ли на то веские причины… Надеюсь, что мы подружимся с вами, моя будущая родственница? – заговорщицки подмигнула.