Северная звезда

– Брехня!

– Клянусь бородой моего папаши! Пусть провалюсь на этом месте, если это не так!

Рон глубокомысленно потер отросшую щетину на скулах.

– А ежели твои индейцы такие умные, – изрек он, – так пусть скажут, откуда этот Вендиго берется, если у него самок нет?

– Ну, вот у улиток тоже самок и самцов нет, – не растерялся Эд, – однако ж как-то плодятся.

– Ты откуда про улиток знаешь? – продолжал кипятиться Рон. – В штаны им, что ли заглядывал? Так нет у них штанов!

– Дружище, это мне еще в школе рассказывали… Ты в школу-то ходил?

– А, так ты у нас шибко ученый?!

Перепалка грозила перейти в ссору и в настоящий скандал, какие в этих краях иногда завершались поножовщиной, стрельбой, трупами и петлей суда Линча.

Но Мария почти не обращала внимания на выяснявших между собой отношения компаньонов как-то сразу помрачневшего Смита.

Она вдруг поняла, где слышала прежде это слово. Ну, конечно! Тогда, у трупа жуткого создания, это сказал Николай! А ей послышалось «индиго»! Никакое не индиго, а…

– Что, брехня?! – рявкнул Смит, отвечая на нерасслышанную ею реплику Рона. – Может быть, разные профессора и прочие очкастые умники так и говорят. Но они могут говорить что угодно, потому как дальше своих очков не видят. И живут в городах, где людей полно, как муравьев в муравейнике. Но вот те, кто походил по тайге или по пустыне и кое-что повидал… Те не будут смеяться попусту. Древние темные твари, потомки тех, что жили до потопа, еще таятся по окраинам мира, и не приведи Господь с ними столкнуться нос к носу! Это где-нибудь во Фриско или Нью-Орлеане можно говорить чего хочешь, а тут, знаешь, дикие места. Не ровен час о волке речь, а волк навстречь…

– Ага, – крепко «заложивший за галстук» Рон откинулся на спинку грубо сколоченного стула. – Помню вот, один пастор говорил еще на пароходе, когда я только в эти края приплыл. Спрашиваю: чего, мол, святой отец, вы в дикие места претесь? А он мне и загнул: дескать, в таких местах, как Аляска, забытых Богом, еще дремлет первобытное зло, попросту говоря, сатана и его порождения. В других местах он сидит тихо, придавленный молитвами да церковью и прочими святошами, но там, где мало людей и много грешников, он и дожидается своего часа, выскакивает да пакостит по мелочам. Ну и по-крупному, если получится. Смущает слабых душами, пугает и, как может, вводит в грех добрых христиан.

Он говорил еще, что такие места, мол, как раз на Аляске да на севере Канады имеются, а еще в этом, черт, рядом с Китаем, Тимет или Тибет, да на разных диких островах в Тихом океане, где разные идолы да развалины стоят… В Африке тоже… О, забавную штуку еще сказал. Что наши ниггеры привезли какое-то древнее зло сюда и своим колдовством готовятся это… Тьфу ты, забыл. И добавлял, что, мол, зря их после Гражданской обратно в Африку не отправили, как старина Линкольн хотел. В общем, ерунду нес божий человек. А по мне так…

Смит решительным жестом прервал разглагольствования компаньона, готового, похоже, говорить бесконечно долго.

– Послушай, Джо. Ну ладно, Рон, но неужто ты веришь пьяным россказням индейских бродяг да диких трапперов, а?

– Ты что, сдрейфил? – воскликнул Милхавн.

С этими словами он дружески пихнул Смита в бок.

– Пьяным россказням? – процедил сквозь зубы Джозеф. – Хорошо, а что ты скажешь вот на такую историю, какой я был свидетелем, когда охотился в Канаде как раз с этими, как ты сказал, дикими трапперами? Что ты скажешь на такое. Наш товарищ, Келли Робертс, парень, не верящий ни в Господа, ни в сатану, вдруг встает среди ночи и удирает в лес, пока мы спим? Причем стояли мы лагерем в месте, которое глупые и тупые индейские бродяги почему-то считают плохим… – Злая ирония сквозила в его словах.

– А потом мы слышим, как вдали, за старым лесным пожарищем, кто-то кричит в чаще. Знаешь, так, с повизгиванием да мяуканьем, как будто котенок орет… Правда, с медведя величиной, – передернув плечами, уточнил Смит. – А потом мы утром идем по следам нашего приятеля. Как раз снежок выпал. И мили через две кое-что заметили. Что расстояние между двумя отпечатками становятся все больше, как будто он прыгал с места сразу футов на десять…

Слушайте дальше, – нехорошо усмехнулся он. – Потом мы видим кое-что новое. Рядом с человеческими след животного, ни на что не похожий. Овальный и длинный, как от какого-то копыта… Старина Микки, который в лесу родился, и то сказал, что похожей твари никогда не видел и не слышал.

Он закашлялся и, чтобы промочить горло, осушил стоявшую тут же кружку остывшего чая, приготовленного Машей.