Северное сияние

Лурдес без конца то над братом Лёхой подшучивает, то над мужем и другим братом Эштоном – у тех, как я поняла, вечное, не проходящее противостояние. Сейчас, например, она рассказывает общественности, как Лёха недавно переезжал в новый дом и потерял машину с вещами. Опомнился только через месяц, и никто из домашних не заострил его внимание, что рояля не хватает.

– Эти провалы в памяти, Лёх, уж больно напоминают старческий маразм. Ты б Глицинчику попил, что ли. Рассказывать, как ты в кладовке свои кубки и медали двумя руками носил, как музейные реликвии?

У всех колики в животе от смеха. Только Марина, Лёшкина жена, не смеётся так громко, как все остальные, и гладит его по руке.

– Я бы с удовольствием с вами почаще встречалась! – неожиданно для самой себя признаюсь, хохоча.

– Не вопрос! В следующий четверг приглашаю всех к себе на кофе! Только девочек! – сразу поправляет себя Лурдес. – Закрытая вечеринка для дам!

Тут она переводит взгляд на мужа и суживает глаза – его черёд быть центром её внимания.

– Не надо! – предупреждает он.

– Ты мусор вынес?

– Вынес!

– Сортировал?

– Так точно! – с этими словами он загребает её в охапку и проваливается вместе с ней в наполненный до краёв гигантский бассейн.

Всех окатывает брызгами, а Эштон – самый высокий здесь сын, муж и отец, вздыхает:

– Что? Неужели до меня сегодня очередь не дойдёт? Она же теперь пару часов будет гриву сушить!

– Ну так и радуйся? Не видишь? Сестричка сегодня в ударе! – смеётся Соня, его жена.

Позже всех приехала какая-то Софья из Москвы. Тоже с детьми и тоже с мужем. И когда настроение вечеринки перетекло в философскую стадию, она задала разговору интересное русло:

– Недавно вот, наткнулась я в фэйсбуке на вопрос: «Сколько денег вам нужно для счастья?». Не столько разброс ответов впечатлил, сколько приложенные к ним объяснения. А вам? Сколько денег нужно для счастья?

Келли сейчас бы ответил: «печатный станок», это точно.

Первым находит свой ответ Эштон:

– Столько, сколько необходимо для выплаты пассивного дохода каждому жителю планеты.

– А кто тогда работать будет? – спрашивает мой Лео.

– Искусственный интеллект уже так глубоко проникает во все профессии, что массовая безработица неизбежна. Беспилотные грузовики уже не эксперимент, а коммерчески выгодная действительность. Компьютеры ставят более точные диагнозы, чем опытные врачи. А с пассивным доходом управлять процессами останутся только самые мотивированные и одарённые, – соглашается с идеей Эштона Кай. Ну, этот тот ещё демагог.

– А тебе сколько нужно денег для счастья? – спрашиваю я Лео.

– Нисколько, – отвечает он. – Деньги ни разу не сделали меня счастливым. Я хочу одного – чтобы ты не болела. А денег – сколько семье нужно.

– А это «нужно» – очень растяжимое понятие, – замечает Дамиен. – Мне достаточно крыши над головой моих детей.

– Я согласна с Лео: главное, чтобы близкие никогда не болели, – сообщает свой критерий счастья Лера. – …и чтобы любимый всегда рядом! – заканчивает она и ласково смотрит на мужа, приподняв голову с его плеча.

– Чтобы у детей было всё хорошо, – добавляет он. – И чтобы любимая всегда только рядом!

А я думаю: не так давно я была уверена, что моё счастье в любви. Вот будет у меня человек, любимый и любящий – и стану я счастливой. Это в самом деле так – любимые делают нас счастливыми. Но только когда сложнейшая система – твоё тело – работает без сбоев, тебе всего хочется: и путешествий, и искромётных чувств, и дом, и ребёнка. А потом ты вдруг понимаешь, что одна только возможно открыть ещё раз глаза, выйти и глубоко вдохнуть, посмотреть на небо, улыбнуться дождю, красками порисовать, кино посмотреть, позвонить другу – это и есть счастье.

– Просто жить – это уже счастье, говорю я.

– Осознанно жить! – с чувством кивает Викки.

И все тут же хором:

– Да, да, да!