Северное сияние

На перекрестке возле большого универсального магазина, чьи окна ярко освещали мокрый тротуар, стоял кофейный киоск: маленький домик на колесах с прилавком под деревянным навесом. Оттуда шел желтый свет и пахло кофе. Хозяин в белом халате, облокотясь на прилавок, разговаривал с двумя или тремя покупателями.

Лиру потянуло туда. Они бродили уже час, было холодно и промозгло. С Пантелеймоном-воробьем она подошла к прилавку и взялась за него рукой, чтобы привлечь внимание хозяина.

– Мне, пожалуйста, чашку кофе и сэндвич с ветчиной.

– Поздно гуляешь, детка, – сказал господин в цилиндре и белом шелковом кашне.

– Да, – ответила она и, обернувшись, окинула взглядом людный перекресток. В театре только что кончилось представление, и зрители толпились в освещенном фойе, подзывали такси, надевали пальто. С другой стороны был вход на станцию Хтонической железной дороги, вниз и вверх по лестнице двигалась масса людей.

– На тебе, золотко, – сказал хозяин киоска. – Два шиллинга.

– Позволь мне заплатить, – сказал мужчина в цилиндре.

Лира подумала: почему бы и нет? Бегаю я быстрее его, а деньги мне еще пригодятся. Мужчина в цилиндре кинул монету на прилавок и улыбнулся ей. Деймон его, лемур, сидел у него на груди, держась за лацкан, и круглыми глазами смотрел на Лиру.

Она откусила от сэндвича и продолжала следить за людной улицей. Она не представляла себе, где находится, потому что никогда не видела карты Лондона, и даже не знала, насколько он велик и сколько надо идти, чтобы очутиться за городом.

– Как тебя зовут? – спросил мужчина.

– Алиса.

– Красивое имя. Позволь добавить тебе глоток вот этого в кофе – согреешься…

Он уже отвинчивал колпачок серебряной фляжки.

– Я этого не люблю, – сказала Лира. – Просто хочу кофе.

– Уверен, ты еще не пробовала такого бренди.

– Пробовала. Меня рвало потом без конца. Выпила целую бутылку, почти целую.

– Ну, как хочешь, – сказал мужчина и подлил из фляжки в свой кофе. – Куда же это ты идешь, одна?

– Мне надо встретиться с отцом.

– А кто он?

– Он убийца.

– Кто?

– Я же сказала: убийца. Это его профессия. Сегодня у него заказ. Тут у меня чистая одежда, потому что после работы он обычно весь в крови.

– А! Ты шутишь.

– Нет.

Лемур пискнул и, спрятавшись за голову мужчины, выглянул оттуда. Лира невозмутимо допила кофе и доела сэндвич.

– Спокойной ночи, – сказала она. – Я вижу, отец выходит. Вид у него немного сердитый.

Мужчина в цилиндре обернулся, а Лира направилась к толпе у театра. Как ни хотелось ей увидеть Хтоническую железную дорогу (миссис Колтер сказала, что она не предназначена для людей их класса), подземелье могло оказаться ловушкой – на открытом месте, по крайней мере, можно убежать.

Она шла и шла, и улицы становились все темнее и безлюднее. Моросил дождь, но если бы и не было туч, зарево в городском небе все равно не позволило бы увидеть звезды. Пантелеймон считал, что они идут на север, но как это можно было узнать?

Бесконечные улицы с одинаковыми кирпичными домиками и палисадниками, способными вместить разве что бак для мусора; большие угрюмые фабрики за проволочными оградами, с единственной тусклой лампочкой на стене и ночным сторожем, посапывающим возле своей жаровни; изредка – унылая часовня, отличающаяся от склада только распятием снаружи. Один раз она толкнулась в какую-то дверь, и тут же из темноты, со скамьи в шаге от нее, донесся стон. Крыльцо было устлано спящими фигурами, и она убежала.

– Где же нам ночевать, Пан? – сказала она, когда они брели по улочке, сплошь занятой лавками с запертыми дверьми и ставнями.

– Где-нибудь под дверью.

– Они все на виду. Нас заметят.

– Там дальше канал…

Он смотрел на поперечную улицу слева. Действительно, в конце ее поблескивала черная вода, и, когда они осторожно приблизились, перед ними открылась бухточка и десяток причаленных барж, пустых и груженых, сидевших низко под кранами, похожими на виселицы. Окно деревянной сторожки тускло светилось, и над железной трубой поднималась струйка дыма; остальные огни были высоко – на крыше склада и на портальном кране – свет их не достигал земли. Пристань была загромождена бочками с угольным спиртом, штабелями толстых бревен, мотками кабеля в каучуковой изоляции.

Лира на цыпочках подошла к двери и заглянула в окно. Старик с трубкой во рту старательно читал газету с картинками, а его деймон-спаниель, свернувшись калачиком, спал на столе. Старик встал, взял с железной печки закопченный чайник, налил горячей воды в треснутую кружку и снова взялся за газету.

– Попросимся к нему, Пан? – шепнула она, но Пантелеймон был в смятении: он делался совой, летучей мышью, снова диким котом. Его паника передалась Лире, она оглянулась и увидела их одновременно с Пантелеймоном: два человека бежали к ней, слева и справа, и у ближнего в руках была метательная сеть.

Пантелеймон издал хриплый крик и леопардом бросился к деймону ближайшего человека – свирепой лисе, опрокинул ее на спину, так что она свалилась под ноги человеку. Тот выругался, вильнул в сторону, и Лира кинулась мимо него на открытое место, к пристани. Самое страшное – если зажмут в углу.