Северное сияние

Лира проснулась на узкой койке под уютный шум мотора, ворчавшего где-то внизу. Села, ударилась головой, выругалась, пощупала вокруг себя и выпрямилась, на этот раз осторожнее. В жидком сером свете разглядела три койки, пустые и аккуратно заправленные – одну под своей, две другие напротив. Обнаружила, что на ней только рубашка, а платье и волчья шуба сложены в ногах койки вместе с сумкой. Алетиометр был на месте. Она быстро оделась, вышла за дверь и очутилась в теплой части каюты, где стояла печка. За окнами по обоим бортам клубился туман, иногда в нем возникали темные очертания – то ли домов, то ли деревьев.

Она не успела выйти на палубу: наружная дверь открылась, и в каюту спустилась Ма Коста в старом твидовом пальто, покрытом изморосью, словно тысячами крохотных жемчужин.

– Выспалась? – сказала она, потянувшись за сковородкой. – Теперь сядь в стороне, а я приготовлю тебе завтрак. Не стой тут, места мало.

– Где мы? – спросила Лира.

– В Большом Узловом канале. Не высовывайся отсюда. Чтобы я тебя не видела на палубе. Дела нехорошие.

Она кинула в сковородку два ломтика бекона и разбила над ними яйцо.

– А что нехорошего?

– Ничего, как-нибудь справимся, если не будешь высовываться.

Она молчала, пока Лира не кончила есть. Один раз лодка замедлила ход, что-то стукнуло ее в борт, послышались сердитые и громкие мужские голоса; но потом кто-то пошутил, в ответ раздался смех, голоса отдалились, и лодка двинулась дальше.

Наконец в каюту спустился Тони Коста, весь покрытый изморосью, как и мать. Он встряхнул свою шерстяную шапку над плитой, капли зашипели и забегали по ней.

– Что мы ей расскажем, Ма?

– Сперва спросим – расскажем потом.

Тони налил кофе в металлическую кружку и сел. Это был крепкий смуглый человек, и теперь, разглядев его при дневном свете, Лира увидела, какое печальное и хмурое у него лицо.

– Правильно, – сказал он. – Ну-ка, расскажи нам, что ты делала в Лондоне, Лира. Мы уж думали, что тебя забрали Жрецы.

– Я жила у этой дамы…

Лира кое-как собрала в голове обрывки происшедшего, а потом сложила их по порядку, как карты в колоде. Она рассказала им обо всем, кроме алетиометра.

– А потом, вчера у нее на вечеринке, я узнала, чем они на самом деле занимаются. Миссис Колтер – сама из Жрецов и собиралась использовать меня, чтобы ловить других детей. А что они с ними делают…

Ма Коста вылезла из каюты и отправилась в кокпит. Тони дождался, когда за ней закроется дверь, и договорил за Лиру:

– Мы знаем, что они делают. По крайней мере, знаем часть. Мы знаем, что они не возвращаются. Ребят увозят на Север, далеко, и там устраивают над ними эксперименты. Вначале мы думали, что на них пробуют разные болезни и лекарства, – но зачем это было начинать ни с того ни с сего года два или три назад? Потом мы подумали про тартар, может, у них там с ними какая-то тайная сделка в Сибири. Потому что тартары тоже ездят на Север, как все остальные – из-за угольного спирта и огненных шахт, а о войне ходили слухи еще до Жрецов. И мы решили, что Жрецы подкупают тартарских вождей детьми – ведь тартары их едят, верно? Жарят детей и едят.

– Не может быть! – сказала Лира.

– Едят. Тут много чего можно рассказать. Ты когда-нибудь слышала про Налькайненов?

– Нет. Даже у миссис Колтер. А кто они?

– Это такие призраки, которые водятся в тамошних лесах. Ростом с ребенка и без голов. Ходят ощупью по ночам, и если ты уснул в лесу, они тебя хватают и не отпустят ни за что на свете. Налькайнены – это северное слово. И Духососы тоже опасные. Плавают по воздуху. Иногда встречаешь их кучами, когда слетаются вместе или застревают в куманике. Стоит им тронуть тебя, из тебя выходит вся сила. Их не видно, только как бы марево в воздухе. И Бездыханные…

– А это кто?

– Наполовину убитые воины. Живой – это одно дело, а мертвый – другое, а быть полуубитым хуже и того и другого. Они просто не могут умереть, а жить им совсем невозможно. И вечно бродят. Бездыханными их зовут из-за того, что с ними сделали.

– Что сделали? – сказала Лира, выпучив глаза.

– Северные тартары разрезают им ребра и вытаскивают наружу легкие. Это особое искусство. Это делают, не убивая их, но их легкие сами уже не могут работать, их должны руками накачивать деймоны, так что люди эти и дышат, и не дышат, они и живые, и мертвые, понимаешь? Полуубитые. А деймоны их должны качать и качать, днем и ночью, иначе погибнут вместе с ними. В лесу можно набрести на целый взвод Бездыханных, так я слышал. А еще есть панцербьёрны – слышала? Это значит, бронированные медведи. Они вроде белых медведей, только…

– Да! Я слышала про них! Один там вчера вечером сказал, что моего дядю Азриэла посадили в крепость и его сторожат бронированные медведи.

– Ну? А что он там делал?

– Исследовал. Но как этот человек говорил, получается, что дядя не на стороне Жрецов. По-моему, они были рады, что он в тюрьме.