Северное сияние на улице Южной

Это дед отслеживал, кто приходит к соседям. В конце четвертой четверти первого класса в их доме на первом этаже поселился Изгой, к которому стали толпами захаживать люди. И деда это так беспокоило, что он даже невзлюбил Изгоя за это.

– Водит туда-сюда кого-то. Вот вызову полицию, пусть разбираются. Есть новости? – спросил дед, пока наводил порядок на своем подоконнике и отслеживал гостей Изгоя. Он был уверен, что все люди идут именно к нему, остальных гостей он знал в лицо. У деда вообще была феноменальная память, как у Барона Мюнхгаузена.

– Бубенчик опять упал с фонаря.

Это, конечно, была не новость, но что-то интересное за сегодня.

– Значит, не отремонтировал.

– Не отремонтировал, – подтвердила слова деда Вера.

Дед открыл замерзшее окно с деревянными рамами и глубоко вдохнул.

– Как будто бы с сахарной пудрой, – учуял нос деда с пятого этажа запах новой разновидности булок.

Вера любила булки с сахарной пудрой, но Булочник давно перестал их делать, поэтому сейчас это показалось настоящей фантастикой.

– Сходи-ка проверь.

И Вера понеслась, натягивать всё самое теплое, что предназначено для прогулок: комбинезон, свитер с пингвинами, ботинки, куртку с куклами с синими волосами, шарф, шапку. А то, что она забыла варежки, Вера вспомнила уже во время битвы за свободу.

– Это ты куда?

Мама, как медведь-шатун, вышла из полутьмы комнаты, как и обещала, в пижаме.

– Там булки с пудрой.

– А, если с пудрой, то топай.

Как вышла мама, так мама и ушла обратно, снарядив себя вишневым щербетом. Его мама обожала больше всего. Еще она, конечно, любила булки, но ела их только по праздникам. По большим праздникам. Новый год в этот список праздников входил.

Вера, перепрыгивая через две, а то и через три ступеньки, спустилась на первый этаж и вдруг врезалась в Юмориста.

– Вер, ну че происходит? Глазки есть? Ножками ходить умеешь? Не бегать, а ходить? – спросил он, отлепляя ее от своей куртки. – Первое января, у нормальных парней болит голова, а ты тут бегаешь.

– Привет, Юморист! – похлопала она его по руке и выбежала прочь из подъезда.

На улице тут же защипало щеки от мороза. И не успела Вера подружиться с морозом, как в нее полетел огромный, с голову главного из Богатырей, снежок. А чтобы вы понимали, главному из Богатырей было 15 лет, и голова его была размером с былинный камень.

– Нападаем!

И все Три Богатыря ринулись завоевывать живого человека. Сугроб отошел в сторону. Вера тут же нырнула под лавку и попыталась отбиться от печенегов, но их было трое, а она была одна. И да, вот сейчас она вспомнила, что забыла варежки дома. Она, конечно, могла биться и голыми руками, сгребая рыхлый снег и пуляя его в Богатырей мал мала меньше, но это оказалось плохой идеей. Руки тут же превратились в жалкое подобие сосулек, висевших на крыше дома. И Вера решила, что самым правильным решением будет бежать со всех ног. Так она и сделала.

По пути она, конечно, выбила одного противника – пятилетний Алёша рухнул на поле боя, но Илья и Добрыня, не видя преград, мчались за ней буквально по пятам. Вера слышала их тяжелое дыхание у себя за спиной. Ей удалось добежать до Булочной, ворваться в помещение и отдышаться. Богатыри в Булочную зайти побоялись. Вера смотрела на них через стекло. Что-то черное мелькнуло за их спинами, и Вера отшатнулась назад.

– Тебе чего? – спросил пышный, как пышки, Булочник.

– Булки… ха-ха-ха-ха, – пыталась отдышаться Вера, как загнанный пес. – Ха-ха-ха… есть булки с пудрой?

– Я не делаю булки с сахарной пудрой вот уже много миллионов лет, – вызывающе кисло сказал Булочник, и лицо его превратилось в дрожжевое тесто, которое так и норовило убежать из кастрюли.

– Я так и думала.

Вера даже не расстроилась, что Булочник так и не сделал за эти много миллионов лет булки с пудрой. Больше Веру расстраивала предстоящая битва. Но оставаться в Булочной не было смысла, а путь до подъезда занимал пятьдесят три широких дедовых шага. Эта информация была проверена Верой не раз.

– Ну, я погнала, – кивнула она Булочнику и вышла из булочной.

Предстояло биться до самого конца. Вера никогда не проигрывала в войне с печенегами, но чертовски боялась, что проиграет. Это был тот самый случай, когда слово «чертовски» чертовски уместно.

Вера осмотрелась по сторонам, как учил дед: направо, налево – никого не было. И тут откуда ни возьмись с козырька булочной в нее полетел огромный ком снега. Вера уклонилась, но часть кома отдало ей в руку. Вера была ранена, но не убита.

Она пробежала семь широченных дедовых шагов и замерла – ее окружили. Впереди стоял Илья, слева, у подъезда, Алёша, а позади нее бежал Добрыня. Вера метнулась метеором в сторону гаража Бубенчика, оббежала его по кругу и вернулась, пытаясь запутать следы. Но ничего не получилось. Богатыри, замыкая круг, надвигались на нее зло хихикая. Вот-вот – и они доберутся до жертвы.