Северное сияние на улице Южной

До ее самого большого путешествия по миру осталось всего лишь 10 лет. Вчера в 00:00 по самарскому времени Вера загадала одно важное, но не самое важное из важных желаний, которые она загадала. Звучало оно так: «Пусть на все мои письма придут ответы!» И первым утром этого нового года Вера уже знала, что желание начало исполняться. Как это происходит, она не знала, но была уверена, что все те, кому она написала до этого дня, проснутся сегодня рано утром и сразу же сядут отвечать на Верины письма. И совсем скоро все 38 ответов прилетят к ней из разных уголков мира, которые отмечены на ее карте желтыми стикерами.

Вера очень любила утро первого дня после Нового года. Ведь это утро придумано для того, чтобы помечтать. А мечтать Вера любила больше всего на свете. Не считая, конечно, мармеладных червяков, контурных карт, своих подписчиков в Likee, писем, песен Муслима Магомаева и историй про 33 несчастья Лемони Сникета.

3

ДИМКА БУБЕНЧИК

Пока Вера где-то там в своих мечтах и фантазиях летала между Северным полюсом и Южным, за окном, ведущим во двор, с мягким «плюх» прямо с самого высокого фонаря в самый снежный сугроб упал…

– Димка.

Никто в их дворе не падал так часто, как Димка Бубенчик. Вера тут же спустилась с трапа самолета своих фантазий в аэропорт имени улицы Южной, который находился на пятом этаже пятиэтажного дома. Выглянула в окно. Да, в самом снежном сугробе барахтался, пытаясь выбраться, Димка Бубенчик.

Бубенчиком Димку прозвал дед – за то, что тот всегда падал. Но притом, что тот всегда падал, он обладал суперспособностью – так же быстро вставать и делать это с абсолютно невозмутимым лицом. Лицо у Димки всегда было невозмутимое, но всегда смеющееся, поэтому с ним Вера не боялась ходить на охоту за чем угодно – хоть за проводами, хоть за металлоломом. Димка мог выходить из подъезда и плюхнуться, топать к своему гаражу и плюхнуться, мог даже лежать на диване и плюхнуться, но при этом тут же мог встать и пойти дальше. Даже если лежал. Вставать, когда падаешь, – это, конечно, хорошая суперспособность, думала Вера, но каждый Димкин день рождения она желала ему научиться падать и не разбиваться. Потому что Димку видно было издалека: ссадины, синяки и шишки были верными его друзьями.

Вот уже восемь месяцев и четырнадцать дней Димка ремонтировал фонарь, который никак не хотел ремонтироваться. Кромешная темнота по вечерам привлекала шумных мальчишек из соседних дворов и драных котов. Не драных тоже привлекала, но драными котами Вера называла даже тех, которые были не драными, просто ей хотелось их посильнее обидеть, чтобы они наконец исчезли из их двора на улице Южной. Потому что котов она, конечно, недолюбливала.

– Ты там живой? – с четвертого этажа, прямо под комнатой Веры высунулась кудрявая коричневая голова Цветочницы.

– Дим, ну камон! Первое января, а ты там че-то как-то. У меня голова трещит, – а это был уже Юморист со второго этажа. Он не высунулся, он лежал на балконе и спасался от головной боли. Юмориста мучила мигрень – так он всегда объяснял Вере причину своей головной боли.

– Ты мне всех покупателей распугаешь! – кричал Булочник из булочной, которая находилась прямо в их доме на первом этаже.

– Я вам сейчас пошумлю! – а это уже был Подкапелло. Подкапелло любил кричать со своего третьего этажа.

И только Димка лежал в сугробе в своей разноцветной с ромбовыми узорами пухлой красной куртке и хохотал. Сегодня он опять не отремонтировал фонарь.

– Всё хорошо! – махнул он Цветочнице. – Сугробы в этом году ух какие!

Он тут же резко встал как ни в чем не бывало. Поклонился булочнику и пошел навстречу Трем Богатырям, которые выбежали из подъезда и тут же горошинами рассыпались по двору с громкими криками «Нападаем!» И они ушли нападать на снег. Так уж вышло, что Богатырям всегда надо на что-то нападать, а так как никого в обозримом пространстве не было, то они решили захватить сугроб.

– Печенеги, – сказала что-то на обидном дедовом языке Вера.

Нет, конечно, Вера знала, что печенеги – это древний тюркоговорящий народ, но Богатыри же ничего не смыслили в древних народах, поэтому для них это было обидное дедово слово.

– Димка, у меня пробки выбило, иди посмотри, – крикнула Цветочница со своего четвертого этажа.

Димка, перекатываясь, как неваляшка, с ноги на ногу, смешной походкой пошел в подъезд, чтобы отремонтировать пробки. Неужели Цветочница не знала, что пробки вылетают в Новый год из всех бутылок с шампанским и обратно уже не встают? Да, Цветочника казалась Вере слишком странной.

Димка тоже был странным, но добрым. Все знали, что он ничегошеньки не умеет ремонтировать, но всегда звали его ремонтировать. Наверное, с добрым человеком интереснее работать, думала Вера, и всегда с удовольствием шла с Димкой на охоту.