Северное Сияние (СИ)

«Если в течении часа не вернусь, считай наш контракт исполненным. Сообщи об этом остальным, и дальше можете действовать по своему усмотрению, — на всякий случай произнес я, используя мыслеречь.

Сверкнув глазами, индианка посмотрела на меня. Но ничего не сказала — кивнув, Ира удалилась, уводя бывшую патрульную. Мы же втроем двинулись по коридору следом за неасапиантами. Направлялись в подвал — при постройке усадьбы планировавшийся для создания места силы, родового алтаря. Который был у каждого владеющего магией рода.

Полковник Венсан де-ла-Шапель даром владения не обладал, но усадьбу строил с сопутствующим помещением. Или надеялся на генетическую коррекцию несостоявшихся отпрысков, или просто держал в уме возможность усадьбу продавать при случае, не вычеркивая одаренные рода из списка потенциальных покупателей.

Зал, предназначенный для места силы, мало отличался от похожего в усадьбе Юсуповых-Штейнберг — такой же купол под землей. Только без наполнения: здесь не было ни обелисков олицетворяющих стихии, ни самого родового алтаря. Освещение немагическое — по периметру купола мерцали светильники, озарявшие зал мягким желтым светом.

Когда спустились в подвал, неасапианты заканчивали упаковку привезенных Эльвирой пленников. Оба уже были обнажены и положены лицом в пол. Одна за другой громко вжикали стяжки, стягивая руки и ноги смертников. Закончив пеленать подопечных, неасапианты поднялись, подхватив снятую с них одежду.

Мужчина средних лет, приехавший с Валерой, уже был подготовлен Анжелой: также полностью обнажен и положен лицом вниз. Теперь не только руки, но и ноги его были стянуты одноразовыми пластиковыми наручниками. Сильно и безжалостно, не заботясь о комфорте пленника.

К неасапиантам Эльвира вслух обращаться даже не стала. Просто подняла вверх два пальца пистолетом, и сделав пару круговых движений, в указующем жесте раскрыла ладонь, направив ее в сторону выхода. Безо всяких дополнительных толкований показав неасапиантам «на взлет», словно сигнализирующий пилоту оператор палубного расчета авианосца. Когда неасапианты покинули зал, я подошел к арке входа и после нескольких манипуляций каменная глыба двери сдвинулась, полностью закрывая нас от внешнего мира под подземным куполом.

Эльвира с Валерой за это время уже начали вымерять площадку для ритуала. Начерченный на полу круг нам не подходил — это была заготовка под Круг Стихий, слишком большой для нас сейчас. Принц с царевной сейчас вымеряли идеально ровный круг гораздо меньших размеров, в самом центре зала. Благо нулевая отметка, для создания алтаря, была нанесена уже заранее. Кроме этого, идеально ровный круг нам необходимо было поделить на три опять же ровные части.

Вскоре заключенная в круг трехлучевая звезда, привычная мне больше как эмблема концерна Даймлер, была предварительно нарисована белым мелом. По выставленным меткам Эльвира теперь рисовала широкие линии — никто из нас пока не обладал набитой рукой, как у фон Колера, чтобы рисовать геометрический фундамент создаваемых конструктов сразу набело в ходе создания плетения.

После того, как черновик оказался готов и прорисован мелом, мы переглянулись. Пора было начинать. Валера перехватил за пластиковую стяжку на плечах своего крестника, и затащил его в один из секторов, положив ровно по центру. Посмотрел, потом аккуратно чуть подвинул вперед, так чтобы голова и ноги жертвы находились равноудаленно от центра круга и края окружности.

Эльвира в это время волоком затащила в соседний сектор молодого парня. Смертник пытался что-то сказать, но выходило лишь мычание: пока мы с царевной окончательно прорисовывали мелом трехлучевую звезду, Валера заклеил всем троим рот широким скотчем.

Мне для ритуала в роли жертвы досталась девушка-олененок с ангельской внешностью. Когда я только собрался ее подхватить, она вдруг выгнулась всем телом и рывком перевернулась на спину. Ее длиннющие ресницы затрепетали, из глаз потекли крупные слезы, а взгляд наполнился непередаваемой мукой.

Аура девушки легко читалась. Ни следа обиды, злости или раздражения, как было совсем недавно с Адольфом. Только всепоглощающий страх и мучительное чувство несправедливости. Прислушавшись к эмоциям девушки, я вдруг понял — она не только не хотела умирать, но и не понимала за что ей предстоит лишиться жизни.

Есть цена, которую я не всегда готов заплатить. Как вот сейчас — потому что, глядя в глаза олененка, начал сомневаться в том, что лежащая передо мной девушка заслуживает смерти.

— Артур, — окликнула меня Эльвира, привлекая внимание.

Оторвав взгляд от наполненных слезами глаз будущей жертвы, я посмотрел на царевну. Которая сейчас показалась мне воплощением железных дев-валькирий с картин Константина Васильева. Я сейчас не видел в ней ни следа приятной женственности — одна угловатая строгость неуклонности и верности долгу. А еще теперь мне виделась в ней какая-то жесткость.