Северное Сияние. Том 1

Пока я рассматривал восставшую из мертвых Клаудию, она продолжала говорить. Я практически не слушал, лишь краем разума улавливая ее слова. Больше обращал внимание на то, что несмотря на играющие интонации голоса ведущей, уловить эмоциональный окрас ее слов невозможно. Клаудия говорила лишь губами, а лицо было словно неживое — на нем двигались лишь губы, словно искажая движением восковую маску лица.

В прошлый раз, в классе колледжа, я серьезно ментальными способностями не обладал. Сейчас же уверился — Клаудия штамп. Пусть и с высоким уровнем искусственного интеллекта, очеловеченными реакциями и развитой, вернее прогруженной памятью. Как меня то вспомнила сразу, как увидела.

По мере того, как я рассматривал Клаудию, она рассказала правила проведения турнира. Они оказались весьма интересными, и под формат вечеринки подходящими: уже в начале первого раунда розыгрыша размер большого блайнда — обязательной ставки, выполняющейся игроками поочередно, равнялся размеру стартового стека — пятьдесят тысяч франков. И участникам первого, группового этапа предлагалось сыграть в игру не друг с другом, а с удачей — сразу же всем игрокам войти ва-банк, даже не заглядывая карты.

Получается, что буквально несколько минут и общий розыгрыш закончится, а шесть человек — те, кому удача улыбнется ярче чем остальным, соберутся за финальным столом.

Подобный формат предложения вызвал негромкий гул и перешептывания. Кто-то удивился, кто-то восхитился, но откровенного негатива не было. Я же подумал, что вариант отличный — сорок девять человек сразу отсеиваются, за финальным столом остаются шесть для серьезной игры. А остальные уже вполне спокойно могу пить и веселиться, продолжая вечер. Или же наблюдать за игроками, которых удача соберет за столом. Что, впрочем, возможности пить и веселиться не отменяет.

— Прошу, господа, месье и сеньоры, занимайте места как велит вам ваше чутье удачи! — раздался голос Клаудии, а сама она быстрым шагом поднялась на помост в центре зала, который расположился в круге из девяти столов. Свет в помещении уже практически погас, и лишь пятьдесят четыре световых столба падали с потолка, высвечивая кресла у игральных столов.

— Удачи, — едва слышно шепнула мне Анастасия, вновь плотно прильнув мне к плечу. Впрочем, княжна тут же отпрянула, едва коснувшись и отпустив мою руку. Я перехватил ее запястье и одобряюще подмигнул. Анастасия потупила взор и прерывисто вздохнула — явно нервничая. Еще раз ободряюще сжав ей запястье, я развернулся и двинулся вперед. Как и остальные участники становившегося все интереснее мероприятия.

Все происходило достаточно чинно и благородно: толкучки как в прибывшем домой курортном самолете не случилось, и полсотни молодых одаренных вполне спокойно разошлись по местам.

Переглянувшись с Валерой, я устроился на приглянувшемся мне кресле. Принц ушел дальше в поисках другого стола, я же начал осматриваться по сторонам. И почувствовал себя не очень уютно: закапанная в глаза слеза постепенно притупляла возможности, да и световой колодец мешает: в окружающей меня темноте ничего кроме высвеченных прожекторами соседей я сейчас не видел.

Очень непривычное ощущение — я как-то привык уже более полно контролировать окружающую реальность. И еще я больше не чувствовал рядом Анастасию — княжна покинула помещение. Как и Эльвира — вдруг понял я. Да и шум голосов вокруг как-то поутих. Вероятно, вообще все девушки покинули помещение — и после краткого раздумья я даже уверенно догадался почему именно. Вернее, зачем.

В этот момент все световые столбы, в которых сидел каждый участник, пришли в движение и закружившись, начались сходиться. Так, что в зале теперь оказалось девять ярких световых колодцев, в центре каждого из которых был покерный стол.

Одновременно с этим за каждый стол десятым участником присел крупье — раздающий карты и контролирующий ход игры. Как и остальной обслуживающий персонал яхты тоже неасапиант, с красным неоном логотипа в глазах, который светился в тон его бордовой бабочке.

Напротив меня за столом, кстати, устроился Бастиан фон Валленштайн. Поймав мой взгляд, герцог Мекленбург-Штатгард поприветствовал меня сдержанным кивком. Да и вообще прямой потомок легендарной княжны Фредерики сохранял благожелательное спокойствие, оглядывая остальных финалистов.

Крупье в этот момент произнес что-то на французском, в котором я до сей поры слаб. Но знать язык не было нужды — мы в покере, тут ничего лишнего не говорится. И так понятно, что озвучивал крупье то, что сейчас по старшей карте будет определяться место дилера — самое выгодное в раунде.

Смысла в этом правда не было, потому что девы-организаторы из ядовитого плюща устами Клаудии попросили всех в первом этапе игры идти ва-банк даже не глядя на свои карты. Хотя может и найдется бунтарь, подумал я, оглядываясь по сторонам скучающим взглядом.