Северные архивы. Роман. С фр.

некоторые звезды вращаются вокруг зенита или

точно перемещаются вдоль Зодиака, тогда как дру-

40

гие, напротив, капризны в своем движении и пови­

нуются смене лунных месяцев или времен года;

они использовали эти знания в ночных и дневных

путешествиях. Эти звери, без сомнения, придума­

ли пение, сопровождавшее работу, развлечения и

горе вплоть до нашего времени, когда человек поч­

ти разучился петь. Рассматривая их фрески, чувст­

вуешь заключенный в них ритм, и кажется, можно

угадать монотонность их молитв или заклинаний.

Анализ почвы в погребениях указывает на то, что

они хоронили мертвых, положив их на ковер из

цветов, разложенных в сложном порядке, и, быть

может, так же поступали старухи во времена

моего детства, раскладывая цветы на пути религи­

озных процессий. Эти первобытные Пизанелло и

Дега испытали странную, непреодолимую потреб­

ность художника отобразить реальный, копоша­

щийся мир в образных формах, родившихся в их

воображении, зрении, под их рукой.

Наши этнологи работают всего в течение века,

но нам у ж е известно, что существовали первобыт­

ные мистика и мудрость и что шаманы отважива­

лись пускаться в ночной путь по тем же дорогам,

что и гомеровский Одиссей или Данте. С высоко­

мерием мы отказываем людям прошлого в воспри­

ятии, подобном нашему, с пренебрежением видим

в пещерных фресках лишь продукт магии, имею­

щий сугубо утилитарный характер: взаимоотноше­

ния между человеком и животным, с одной

стороны, между человеком и искусством — с дру­

гой, на самом деле гораздо сложнее и глубже. С

той же надменностью мы склонны относиться и к

41

постройке соборов, умаляя их истинную цен­

ность, воспринимая их либо как результат чудо­

вищного торга с Господом Богом, либо как

тяжкую повинность перед алчными попами-тира­

нами. Оставим подобные упрощения для Омэ *.

Ничто не мешает предположить, что колдун в до­

исторические времена перед изображением би­

зона, пронзенного стрелами, испытывал в

определенные моменты то же волнение и то же

рвение, что и христианин перед принесенным в

жертву агнцем.

Их, искусников, умельцев неолита, отделяют

от нас всего каких-нибудь три сотни поколений,

за ними по пятам пойдут технократы эпохи меди

и железа, они были мастерами, ловко производя

жесты, бесчисленное количество раз повторяв­

шиеся человеком вплоть до предшествовавшего

нам поколения; они строили хижины на сваях и

складывали каменные стены; выдалбливали ство­

лы деревьев, превращая их в лодки или гробы; де­

лали горшки и корзины; жили в деревнях, где на

задних дворах бегали собаки, стояли ульи и мель­

ничные жернова; они пасли стада, заключив с жи­

вотными, ставшими домашними, договор, который

всякий раз расторгала смерть; для них лошадь и

колесо появились вчера вечером или появятся за­

втра утром. Голод, поражения, страсть к приклю­

чениям, ветры, которые будут дуть с востока на

запад и через пятьдесят столетий, во времена на­

шествий варваров, занесли их сюда, как это было

или будет с их предшественниками и преемника­

ми. Тонкая веревочка то и дело свивается из ос-

42

татков рас вдоль этого побережья подобно тому,

как после бури на дюнах остается бахрома водо­

рослей, ракушек и обломков деревьев, выброшен­

ных морем. Эти люди похожи на нас: встав с ними

лицом к лицу, мы узнали бы присущие нам чер­

ты — глупость и гениальность, уродство и красо­

ту. У мумифицированного человека из Толлунда *,

жившего на территории Дании в железном веке и

найденного с веревкой на шее в болоте, куда, по

всей видимости, благонамеренные граждане той

эпохи бросали предателей, истинных или мнимых,

дезертиров, вырожденцев, принося их в жертву

неведомому божеству, — одно из самых умных

лиц, какое только можно представить: этот каз­

ненный, должно быть, свысока судил о тех, кто

осудил его.

Потом вдруг слышатся голоса, говорящие на

языке, от которого остались кое-где отдельные

слова, звуки, корни; почти как мы, они выговари­

вали слово «дюна», слово «отруби», слово «рос­

ток», слово «жернов». Горлопаны, хвастуны,

искатели ссор и удачи, головорезы и вояки: кель­

ты в шерстяных капюшонах, в блузах, похожих на

те, что когда-то носили наши крестьяне, в спор­

тивных шортах и просторных штанах, которые

войдут в моду у санкюлотов во времена Револю­

ции. Кельты, иначе называемые галлами (античные

писатели не делали различия между двумя этими

названиями), которых шовинисты-эрудиты тянули

всяк в свою сторону, братья — недруги герман­

цев, кельты, чьи семейные распри не прекраща­

лись на протяжении двадцати пяти веков.

43

Здоровые парни, любители роскоши и оборванцы,

помешанные на красивых браслетах, красивых ло­

шадях, красивых женщинах и красивых пажах,

они обменивали пленных на кувшины с итальян­

ским или греческим вином. Согласно древней ле­

генде, во время одного из своих первых

появлений на берегах Северного моря эти безум­

цы, вооружившись, напали на прилив, угрожав­

ший их стоянке. Эта кучка людей, бросивших

вызов морским волнам, напомнила мне, с каким

неистовым упоением мы в детстве, на том же бе­

регу, под тем же серым небом, держались до по­

следнего в наших песчаных крепостях, которые

коварно заливала вода, мы размахивали нашими