Северные архивы. Роман. С фр.

разрубает белую глыбу. Он не забудет ни пыш­

ную красоту евреек, ни роскошно одетых по-ев­

ропейски женщин в санях с кучером в меховой

шапке. В первый и единственный раз за все эти

долгие годы ему запомнилось нечто иное, чем

модные пляжи и игорные залы.

349

В поместье Галаи, находящемся в нескольких

верстах от Киева, есть своя прелесть и свои не­

ожиданности. Хорошо содержатся лишь лошади.

Повсюду грязь: французы сталкиваются с косно­

стью русского быта. Они размещаются в срав­

нительно пышных апартаментах хозяина (сабли,

диваны и турецкие ковры) на втором этаже

длинной избы, другое крыло которой занимает

управляющий. Этот плут вежлив и сдержан. Ми­

шель не сомневается, что приехавший из Киева

ветеринар заодно с бывшим жокеем и что они

втихую продают жеребят соседям-коннозаводчи­

кам. Англичанин надувает крестьян, продающих

ему овес, и обворовывает отсутствующего хозя­

ина. Но сговор и невозможность заставить гово­

рить слуг, языка которых он к тому же не

понимает, не позволяют Мишелю провести рас­

следование, правда, в любом случает оно ни к

чему бы не привело. Жокей, долгое время жив­

ший в Шантийи, кстати, забавный тип. В крат­

кие дневные часы они занимаются тренировкой

лошадей в бескрайних полях, которые своими

размерами превосходят самые большие пашни

на севере Франции. По вечерам в просторных

пустынных комнатах, где ветер, дующий в щели,

колеблет пламя свечей, сын привратника изо­

щряется в игре на гитаре. Бывший жокей зате­

вает с Мишелем партию в экарте. Они едят

тяжелые, вкусные кушанья, время от времени

жена управляющего добавляет к ним какое-ни­

будь английское блюдо, чтобы утолить непрехо­

дящую ностальгию Мишеля по Англии. По

350

ночам, выходя на двор, они спотыкаются о слуг,

спящих на полу и храпящих в коридорах. Фран­

цузы посещают баню, но горячий пар, полумрак,

красные тела мужчин и женщин, нахлестываю­

щих себя березовыми вениками, шипение холод­

ной воды на раскаленных добела камнях

вызывают у них отвращение. Нищета несколь­

ких изб, куда они случайно заходят, их ужасает:

завшивленные крестьяне почти не похожи на

людей. (Мишель, возможно, смягчил бы свои

суждения, если бы лучше помнил трущобы

Лондона и подвалы Лилля.) Уединение и моно­

тонность жизни в тягость обеим женщинам, ко­

торые утешаются только тем, что время от

времени посещают магазины в Киеве.

С приездом Галаи все меняется. Мадьяр чувст­

вует себя как дома во всех увеселительных заве­

дениях города. Ночи превращаются в оргии с

цыганской музыкой. Племя пророков, не подозре­

вающих о том, что через пятьдесят лет их погло­

тят печи крематориев, танцует и поет перед

богатыми помещиками, которые тоже не догады­

ваются, что их дети кончат шоферами такси в Па­

риже или рабочими в шахтах. Покер с соседями

заменяет рулетку.

Поначалу я думала, что пребывание на Украине

предшествовало поездке Галаи и его гостей в Бу­

дапешт. Но хронология рассказов Мишеля запута­

на. Нет никаких доказательств, что между двумя

этими путешествиями они не провели несколько

месяцев на Западе. Во всяком случае, в Венгрии

они пробыли недолго. Мадьяр и его приглашенные

351

останавливаются на несколько дней в уединенном

замке, стоящем на необъятной равнине, куда ба­

рон приехал, чтобы избавиться от него.

Он назначил там встречу торговцу недвижи­

мостью. В назначенный день коляска привозит с

вокзала тощего еврея в потрепанной одежде с

излишне учтивыми манерами. Его поведение

можно было бы назвать рабским, если бы в поч­

тительности не сквозило спокойное безразличие.

Кауниц (это имя я позаимствовала из забытого

романа Стефана Цвейга, где выведен тот же че­

ловеческий тип) обходит замок, службы, парк в

сопровождении барона, который в этом тща­

тельно согласованном дуэте ведет свою партию,

противопоставляя слащавой вежливости торгов­

ца сухую учтивость вельможи. Галаи был готов

к тому, что его надуют. Так оно, вероятно, и

было, но он был обманут не больше, чем любой

другой в аналогичной ситуации, а пожалуй, да­

же меньше.

Еврей замечает, что в подобном случае прода­

ющему было бы выгоднее не спеша, по отдельно­

сти распорядиться серебром, картинами,

старинной мебелью, заполняющими замок. Но ба­

рон не нуждается в его советах: он хочет продать

все разом и получить наличными. Сумма, которую

предлагает Кауниц, отражает требования барона:

она не смехотворна, но и не велика, и купец пер­

вым признает это. Заключив сделку, Галаи прово­

жает посетителя до ворот. Еврей, однако,

испытывает некоторую неловкость перед челове­

ком, разоряющим себя, а быть может, наследник

352

древних традиций чувствует, что с каждой безде­

лушкой, с каждым портретом барон жертвует

своими традициями тоже.

— Господин Галаи, если все-таки в доме есть

семейный портрет, часы или любой другой пред­

мет, которым вы дорожите... Ничуть не снижая

назначенную цену, я был бы счастлив, если бы...

— Довольно, господин Кауниц, — отвечает Га­

лаи, склоняясь над цветком и вставляя в бутонь­

ерку гвоздику.

Мишель находит этот жест в высшей степени

элегантным; робкое предложение торговца тоже

имеет свою цену.

Если бы то, что я пишу, было романом, я бы

охотно вообразила некоторое охлаждение, на­