Северные архивы. Роман. С фр.

воскресить в памяти две зыбкие тени, которые,

быть может, ушли не объяснившись. Несколько

дней Мишель провел на вилле баронессы или на

еще пустынном пляже рядом с молодой женщиной,

чей душевный настрой ему был близок. Мишель и

Фернанда расстались, сговорившись совершить

вместе путешествие в Германию как жених и неве­

ста. Они поженились 8 ноября 1 9 0 0 года.

Среди тех, кто знал все о переживаниях отца и

событиях мучительных октябрьских дней 1899 го­

да, была моя мать. Мишель, несомненно, почти сра­

зу же все рассказал ей, если только еще раньше

этого не сделала баронесса. Я как-то у ж е приводи­

ла письмо, написанное Фернандой будущему мужу

21 октября 1900 года, накануне мессы на Мон-

Нуар в связи с годовщиной смерти Берты, на кото­

рой Мишель присутствовал. Быть может, стоит

вновь привести несколько строк. У Фернанды были

свои недостатки, я их не скрываю, но то, что было в

ней трогательного, выразилось в этом письме. Ког-

371

24*

да знаешь, как прожил Мишель этот трудный год,

ее нежная забота о человеке, прошедшем сквозь

испытания, о которых ей было известно, видна яс­

нее, словно под воздействием кислоты проступают

побледневшие буквы.

«Мой дорогой Мишель,

Мне хочется, чтобы завтра ты получил от ме­

ня весточку. Этот день будет для тебя таким

печальным. Ты будешь так одинок...

Видишь, как глупы приличия... Было совершен­

но невозможно мне поехать с тобой, а между тем

что может быть проще — прижаться друг к дру­

гу и помочь любимому человеку... Отныне забудь

о прошлом, дорогой мой Мишель. Ты же знаешь,

что говорит о времени добрейший господин

Фуйе: прошлое лишь тогда действительно стано­

вится для нас прошлым, когда оно забыто 1 .

И потом, верь в то, что обещает будущее,

верь в меня. Я знаю, что этот тусклый серый ок­

тябрь — всего лишь облако между двумя просве­

тами — нашим чудесным путешествием в

1 Процитировав первый раз в «На молитвенную па­

мять» письмо Фернанды Мишелю, я по ошибке прочла

«добрейший господин Фейе» и понапрасну расспрашива­

ла, кто был этот Фейе, которого занимали проблемы Вре­

мени, — старый друг или сосед по деревне. Неизвестная

корреспондентка любезно указала мне, что речь, без со­

мнения, идет о профессоре философии Альфреде Фуйе,

ныне основательно забытом, но тогда хорошо известном и

бывшем для образованных людей своего времени тем,

чем стали позже Ален или Ж а н Гренье *. Как видим,

Фернанда читала серьезные книги.

372

Германию и нашей будущей жизнью... Там, в поез­

дке, под ясным небом мы вновь обретем нашу ве­

селую беспечность, атмосферу любви и близости,

которая была нам так сладка.

Я очень счастлива, что осталось всего три не­

дели... В эти два дня я не скажу тебе: не грусти,

я скажу: не грусти сильно. Жду тебя вечером во

вторник, после твоего возвращения...»

Есть что-то трогательное в этих утешениях и

обещаниях, сделанных хрупким человеческим

существом другому, едва оправившемуся от ран.

Фернанда сдержала обещание, насколько это

было в ее силах. Будущее, о котором она гово­

рила, продлилось чуть больше трех лет, если

считать предсвадебное путешествие. Три года

медленного вальса по Европе, Европе музеев,

королевских парков, лесных и горных троп, три

года разговоров и чтения, три года любви и сча­

стья, разумеется, не свободного от недоразуме­

ний и ссор между быстро теряющим терпение

Мишелем и легко ранимой Фернандой. Но все-

таки счастья, ибо Мишель на обороте извещения

о смерти молодой женщины велел написать, что

вместо того, чтобы оплакивать ее исчезновение,

надо радоваться тому, что она была. Он добавил,

и эта похвала более сомнительна, что она «ста­

ралась сделать все, что могла». Письмо, написан­

ное Фернандой накануне поминальной мессы,

показывает, что она действительно старалась.

Прошлое было если не уничтожено (это невоз­

можно), то все же на какое-то время изглажено

373

из памяти. Что-то они значат, эти три года почти

полного счастья рядом с не похожей на него

женщиной, жизни при ином освещении, три го­

да близости, словно наполненных музыкой Шу­

мана, что-то они значат для сорокашестилетнего

мужчины, много и неистово жившего.

Между тем мне случилось дважды, с интер­