Северные архивы. Роман. С фр.

прием по случаю приезда студента, как это было

в тот далекий день, когда он вернулся домой со

степенью бакалавра: в Байёле это была такая ред­

кость, что едва не был устроен народный празд­

ник в его честь. Теперь же все знают, что

железнодорожная катастрофа в Версале сильно

подействовала на Мишеля Шарля. Но плотная,

вязкая рутина семейной жизни постепенно обво­

лакивает его. Каждое воскресенье Рен сидит во

главе стола, на обед приглашаются все родствен­

ники, иначе говоря, все, кто имеет в городе вес.

На скатерти, которую стелят по этому случаю и

которая почти столь же священна, как торжест­

венная месса, сверкает серебро и нежно лучится

старинный фарфор. Кнели из дичи подают в пол­

день, десерт и сладости — около пяти часов.

Между мороженым и седлом барашка гостям раз­

решается погулять по саду, порою они даже, слег­

ка извиняясь за столь простецкие развлечения,

137

играют в шары. Некоторые приглашенные пользу­

ются этим, чтобы незаметно добраться до домика,

скрытого в густой зелени. Шарль Огюстен, подчи­

няясь предписаниям врачей, поднимается на кос­

тылях и отправляется отдыхать в соседнюю

комнату. Барышни поправляют ленты и увлекают

подруг в свою комнату или в очаровательный уго­

лок на антресолях, где вдоль одной из стен стоит

вычищенная деревянная скамья. На ней могут

вместе усесться три человека, и дамы обычно

уединяются туда для интимных бесед. Легкий шум

струйки воды, стекающей в раковину, ничуть не

стесняет милых затворниц. Маленький кувшин, в

котором стоит половая щетка, — из старого дельфт-

ского фаянса, как и вазы в гостиной.

Празднуют помолвку юной Луизы с ее кузе­

ном Максимилианом Наполеоном де Кусмакером,

происходящим из семьи, о которой на протяже­

нии четырех веков можно сказать только хоро­

шее. Шарль Огюстен с одобрением относится к

будущему зятю, хотя одно из его имен слишком

напоминает о том, что близкие Рен попались в им­

ператорские сети. Эти имена, характерные для оп­

ределенных среды и времени, заслуживают

отдельного замечания. Шарль Огюстен одним из

своих имен, несомненно, обязан янсенизму свое­

го предка де Гёса. Имя, данное его ж е н е 1, родив­

шейся в 1792 году, означает только одно —

верность дочери Марии-Терезии *, которой угро-

1 Рен (reine) — в переводе с французского «короле­

ва». — Ред.

138

жала опасность. Ж о з е ф ы и Шарли, Максимилиа­

ны, Изабеллы, Терезы и Евгении были в семье

именами традиционными, и некоторые из них

обычны для Франции в целом. Между тем оказы­

вается, что либо их носили императоры или импе­

ратрицы, испанские или австрийские регенты и

регентши Нидерландов, либо они свидетельству­

ют об увлечении янсенизмом. Вовсе не случайно,

что два брата, приехавшие из Арраса в Париж в

1 7 8 9 году и оставившие в истории Франции

один — след глубокий, другой — неприметный,

звались Максимильен и Огюстен де Робеспьер *.

Не оправившись как следует от кошмаров и

бессонницы, молодой человек тем не менее воз­

вращается в Париж, где в октябре с блеском вы­

держивает экзамены. Мы никогда не узнаем,

были ли в его жизни в течение двух последующих

лет иные, более волнующие события, нежели за­

нятия, нам известно только, что он вернулся в

свою комнату на улице Вожирар и ужинал за

тридцать шесть су в ресторане на улице Святого

Доминика, что для студента было своего рода

скромной роскошью. Встретились ли ему Диана

де Кадиньян или Эстер или он довольствовался

очередной Бланшеттой? В жизни мужчин XIX ве­

ка есть свои загадочные стороны.

Нет и речи о том, чтобы молодой доктор права,

получивший четыре белых шара *, открыл адвокат­

ский кабинет. Свободные профессии, которые так

ценят в определенных буржуазных кругах, счита­

ются недостойными в семье. Там признается толь­

ко одна цель в жизни: управление собственным

139

состоянием или государственная служба. Несмот­

ря на слова Г и з о : «Обогащайтесь!», ставшие де­

визом режима, деловая и промышленная

активность ценятся крайне низко. Шарль Огюстен

не может себе представить, чтобы его сын руко­

водил прядильной фабрикой. Знания и дипломы,

полученные в Париже, помогут Мишелю Шарлю

со всей тщательностью заключать контракты с

фермерами или без особых неприятностей выпу­

тываться из истории с общей стеной. Отец, давно

вынужденный отказаться от того, чтобы самому

объезжать свои владения, спешит воспитать сво­

его преемника.

Но Рен считает, что мальчик нервен, он вздра­

гивает при малейшем шуме, совершает с Миской

долгие прогулки в одиночку и запирается, как Ан­

ри, в своей комнате, правда, не для того, чтобы

читать Поля де Кока. Как и положено, родители

плохо знают сына, однако сестры Мишеля Шарля

являются его наперсницами. От них Рен узнает,

что молодой человек, внезапно оставшийся без

дела, часто говорит о голубых небесах, о римских

развалинах или швейцарских шале и завидует ку­

зену, Эдмону де Кусмакеру, который учится в

Йене. Он показывает Габриель, любимой сестре,

стихи, написанные в подражание Ламартину, где

говорится о том, с какой радостью увидел бы он

море у берегов Сорренто.

Кроме Байёля, Рен знала только Париж Людо­

вика XVIII, где прогуливалась под руку с молодым

мужем, посещала лавки, дорогие рестораны, смот­