Северные гости Льва Толстого: встречи в жизни и творчестве

Прожив в России 35 лет, в 1917 году Ганзен вернулся в Данию. Он отбыл на родину по заданию правительства Керенского для изучения принципов организации датских народных школ, однако Октябрьская революция не позволила ему вернуться в Россию, где остались его дети и жена. Тогда и появились воспоминания Ганзена о встречах с Толстым на русском и датском. Ганзен умер в 1930 году в Копенгагене.

Голод 1891–1892

Засуха и неурожай 1891–1892 годов породили чудовищную нехватку продовольствия на обширных территориях центральной и юго-западной России. Масштаб катастрофы, затронувшей четырнадцать миллионов человек, делал недостаточной любую помощь. Число умерших от голода и болезней, прежде всего холеры, достигло 400 000 человек.

Толстой был принципиально против помощи пострадавшим, которая камуфлировала глубинные причины социальных кризисов. Однако голос совести, требования друзей и старших детей все же заставили его включиться в борьбу с голодом. В начале осени 1891 года он отправился в Тульскую и Рязанскую губернии, чтобы самому увидеть сложившуюся ситуацию. Свои мысли он сформулировал в статье «О голоде», которая представляла собой не просто свидетельства очевидца, а попытку анализа катастрофы в более крупной перспективе. По мнению Толстого, Россия была сословным обществом, основанным на эксплуатации труда народа. «Народ голоден, оттого что мы слишком сыты», – подчеркнул он в заключении119. Годами бедность и недоедание ослабляли здоровье и выносливость сельского населения. Теперь те, кто бездумно жил результатами труда крестьян, должны признать долг. Нужны покаяние, готовность делиться и жить по-новому. Работать с нуждающимися значит не только оказывать конкретную помощь оказавшимся в беде – подобная деятельность должна способствовать и преодолению классового барьера.

К концу осени Толстой включился в благотворительную работу. Соратников-добровольцев он нашел среди членов семьи, родственников, помещиков, врачей, учителей и студентов. Бегичевка, рязанское имение друга Толстого Ивана Раевского, стала штабом для двухсот бесплатных столовых, организованных в наиболее пострадавших деревнях. В период, когда благотворительная помощь оказывалась наиболее активно, бесплатную еду ежедневно получали до десяти тысяч человек. Для детей были организованы отдельные пункты питания. Практиковались и другие виды помощи: голодающим раздавали дрова, обувь, одежду, хозяйственную утварь и семена для посевов. Тем, кто мог заплатить, продавали продукты питания, тем, кто не мог, давали деньги на выживание. От голода нужно было спасать и домашний скот.

Софья Андреевна также включилась в эту работу. Третьего ноября 1891‐го «Русские ведомости» опубликовали ее открытое обращение «Письмо в редакцию». Разве можно беспечно продолжать комфортную жизнь, когда люди вокруг умирают, риторически вопрошала она. Чтобы выжить до следующего урожая, одному человеку нужно всего лишь тринадцать рублей. Пожертвования предлагалось присылать в Бегичевку или на московский адрес Толстых, откуда средства будут переправлены в пострадавшие районы. За две недели поступило 13 000 рублей; Софья Андреевна была полностью занята контактами с отечественными и иностранными благотворителями, покупкой и распространением товаров первой необходимости и финансовыми отчетами, которые регулярно публиковались в прессе.

Статью Толстого «О голоде» власть запретила печатать в русской прессе, и публикация состоялась в английском Daily Telegraph 26 января 1892 года под заголовком «Why are the Russian Peasants Starving?» («Почему голодают русские крестьяне?»). Преданная режиму газета «Московские ведомости» отреагировала, процитировав слова Толстого в искаженной форме, чем спровоцировала кампанию ненависти к неисправимому радикалу. Несмотря на то, что Толстой стремился лишь реализовать на практике христианский принцип братской любви, его обвинили в социалистической пропаганде и подрывной революционной деятельности. Звучали даже призывы отправить Толстого на принудительное лечение или выслать из страны. Несмотря на это, более мягкая версия статьи, озаглавленная «Помощь голодным», вышла в России в том же месяце.

В статье «Страшный вопрос», датированной 1 ноября 1891‐го, Толстой спрашивал, достаточно ли в России зерна, чтобы голодающие могли прожить до следующего урожая. Автор пессимистично предполагал, что, несмотря на то что катастрофу можно было предусмотреть, о резервных запасах никто не позаботился. На настоящий момент зерна нет даже за деньги, а голодом охвачены именно те регионы, которые обычно обеспечивают зерном прочие территории. Толстой открыто рисовал страшные последствия нехватки продовольствия: одичание, паника, социальный хаос. Ситуацию нужно исправить немедленно и при наличии дефицита просить заграничную гуманитарную помощь и закупать зерно в Америке120.