Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII–XIII вв. Том 1

Европа была заполнена слухами о тотальном разгроме, понесенном самыми могущественными русскими княжествами от монголов в 1237–1238 гг. Большинство историков признают, что именно ожидание не встретить серьезного сопротивления и безболезненно поживиться за счет ослабленных русских земель было причиной выбора для нападения 1240 года[974]. Роль папы Римского в этом движении на Восток носила, скорее всего, не конкретно организационный, а абстрактно-идеологический характер. Призывы оказать натиск на православных соседей сыпались во многих папских посланиях. Надо полагать, легат римского понтифика в странах Балтии также изустно транслировал такие призывы к своим подопечным. Вильгельм Моденский, оказавший всемерное содействие сплочению католических сил Прибалтики, несомненно, способствовал ориентации наступательных усилий в восточном направлении. Это признают сторонники любой версии причин иноземных вторжений на Русь в 1240 году[975]. В случае удачи этих нападений под власть папы Римского могли подпасть обширные, богатые и густонаселенные области, ранее входившие в сферу влияния Константинопольского патриархата — так называемые «схизматики» или «ортодоксы». Ставки были высоки.

Соглашение в Стенби не было приветственно принято большинством новых орденских братьев — бывших меченосцев. Они считали, что покорили Эстонию мечом и кровью, а теперь новые руководители транжирят боевые трофеи. Герман Балк, прибыв в Прибалтику, столкнулся с непониманием и неподчинением со стороны бывших членов ордена меченосцев. Именно эта беспокойная группировка («сторонники крайних мер») была заинтересована в дестабилизации ситуации на восточной границе[976].

Впоследствии к событиям вокруг Пскова должны были подключиться и первые лица Ливонского ордена, но первоначальный налет, скорее всего, поддержали лишь немногие рядовые члены. ЛРХ, героизирующая ливонских магистров, представляет дело немного иначе:

«Епископ Герман из Дорпата (von Darbete bischof Herman

)Начал в то время
С русскими враждовать.
Те хотели, как прежде, выступить
Против христианства.
Это принесло им большие неприятности.
Они причинили ему много зла.
Долго он это терпел,
Пока не позвал на помощь братьев.
Магистр прибыл к нему немедленно
И привел много отважных героев,
Смелых и отборных.
Королевские мужи туда прибыли
С большим отрядом,
Чему был епископ Герман рад.
С этим войском они отправились тогда
Радостно на Русь (in der Rûzen lant)»[977].

Инициатором нападения на Псков выступает дерптский епископ Герман, который призвал орденских братьев-рыцарей, прибывших вместе с магистром (Андреасом фон Вельвеном), и датчан («королевские мужи»)[978]. Далее, однако, в изложении ЛРХ упоминаются только епископ и «мужи короля», а участие магистра не прослеживается. ЛРХ создавалось по припоминаниям спустя почти полстолетия после описанных событий, и ее автор вполне мог приукрасить дело или использовать некое клише, указывающее на то, что выступление против «схизматиков» было санкционировано магистром. Нет никаких указаний на территориальные приобретения датчан в ходе нападений на Русь в 1240 г.[979] Даже области води, оккупированные зимой 1240–1241 г., не вошли в диоцез Ревельского епископа. Вызывает сомнения и участие в походе на Изборск Андреаса фон Вельвена. Как считает В. Урбан, блестящая карьера этого орденского брата впоследствии развивалась стремительно, и, надо полагать, «его имя не связывалось с провалом похода на Русь»[980]. Однако даже если Андреас фон Вельвен не участвовал в нападении на Изборск, после захвата Пскова устраниться от событий ему было уже невозможно.

* * *

Инициатором первого натиска — захвата Изборска — по прямому указанию ЛРХ был епископ дерптский Герман. Он еще в 1233 г. пытался поддержать своего родственника — княжича Ярослава, в претензиях на псковские земли, но захват Изборска тогда окончился неудачей. Надо полагать, в 1240 г. для нападения были привлечены более значительные силы.

Из сопоставления сведений русских летописей и ЛРХ можно заключить, что кроме вассалов дерптского епископа («юрьевцев» и «медвежан») к походу были привлечены братья-рыцари из Вильянди (Феллина), фактической столицы эстонских владений Ордена. По предположению Е. Л. Назаровой, возглавлял орденский отряд «вильяндский командор, который реально был главой Ордена в эстонской части Ливонии»[981]. Западные исследователи считают, что кроме «усиленного отряда рыцарей из Феллина» иных орденских войск в нападении на Изборск не участвовало[982].