Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII–XIII вв. Том 1

А.В. Валеров считает, что во всех походах участвовала «псковская рать»[1039]. Летопись, однако, называет в качестве главных участников вторжения только «немцев» и «чудь». А когда описывает просьбу о возвращении на стол Александра Ярославича — неожиданно прибавляет к ним «литву»:

«а на волость Новгородьскую наидоша Литва, Немци, Чюдь, и поимаща по Луге вси кони и скотъ, и нелзе бяше орати по селомъ и нечимь»[1040].

Упоминание литвы, скорее всего, ошибка. Такую же ошибку мы наблюдали в летописи при описании похода к Пертуеву в 1218 г. — там литва была названа вместо «латьголы» (латгалов)[1041]. Возможно, в 1241 г. латгалы — подданные Рижского епископа — также приняли участие во вторжении на Русь[1042].

ЛРХ об этом нападении не упоминает. Но мы располагаем документом, на основании которого можно заключить, что главными организаторами вторжения в Водскую землю были Ливонские братья. Немедленно после завоевания Орден предложил епископу Поморскому (Вик) и Эзельскому Генриху взять под свое покровительство новую епархию между «Эстонией, уже крещенной» и Русью, а именно Водь, Нева, Ижора и Карела (Watlande, Nouve, Ingria et Carelae)[1043]. По этому случаю в Риге был составлен акт от 13 апреля 1241 г., который гласил:

«Итак, доводим до сведения как потомков, так и современников, что братья дома Тевтонского Св. Марии в Ливонии (fratres domus s. Mariae Theuton. in Livonia), испросив согласия у апостольского престола, договорились с нами включить в нашу юрисдикцию земли между Эстонией, уже крещенной, и Рутией, а именно: земли Ватланд, Нуова, Ингрия и Карела, которые, как ожидается, примут веру Христову (ad terras inter Estoniam iam conversant et Rutiam, in terras videlicet Watlande, Nouve, Ingria et Carelae, de quibus spes erat conversionis ad idem Christi) и которые уже заняты братьями и [ими] построен замок (castrum) с согласия многих в этих землях. Договор был заключен таким образом, чтобы мы, думая в первую очередь о духовенстве в этих землях, получали десятую часть от десятины со всего, кроме пушнины. Все остальное, в том числе и рыбные ловли, предоставляем в пользу этих братьев, но не нарушая права церковного патроната фогства и прочих чиновников на возмещение их труда, затрат и опасностей при покорении варваров (barbarorum). <…> Кроме того, тевтоны (Theutonici), уже вступившие в свои права в том замке (castro), освобождаются от уплаты десятины с их полей и с продуктов земледелия братьев дома Тевтонского (fratrum de domo Theutonica agricultura)»[1044].

Надо полагать, что реальная власть Ордена не распространялась на те земли, которые здесь указаны. Была оккупирована только Водская земля. В Ижорской земле, Калерии и на Неве орденских братьев еще не было. Карелы и ижорцы впоследствии входили в состав войска Александра Ярославича, изгнавшего немцев. Грамота 13 апреля 1241 г. декларировала претензии Ордена и Вик-Эзельского епископа, а также сообщала своим прибалтийским соседям, что претензии эти уже утверждены в Риме[1045]. Ведь, как мы помним, на проповедь в среде карелов и ижоры претендовала Швеция и Упсальская епархия. На Водские земли, очевидно, могла претендовать Дания.

Примечательно, что Дания и архиепископ Лундский, в диоцез которого входил Ревельский епископ, никак не упомянуты в этом документе. Е. Л. Назарова считает, что датчане участвовали в нападении на водь. В 1239 г. в Ревель прибыл большой флот с воинами принцев Абеля и Кнута. Бросок за Нарву Орден, вероятно, совершил совместно с ними. Но 28 марта 1241 г. умер король Вальдемар, и принцы с воинами вынуждены были срочно вернуться домой, чтобы вступить в борьбу за власть[1046]. Этим воспользовался Вик-Эзельский епископ, поддержанный Ригой. Вместе с Орденом они поделили власть во вновь завоеванных землях.

Из цитированного документа становится ясно, что в апреле 1241 г. братья-рыцари уже сумели возвести некое укрепление на месте крепости Копорье, а также «вступили в свои права в том замке» и даже поделили некие поля. Вполне возможно, что многие крестоносцы рассчитывали получить земельные держания в завоеванных областях. Об этом упоминает ЛРХ при описании захвата Пскова: «Многие рыцари и кнехты полностью заслужили свое право на лен»[1047]. Выходит, в понимании автора ЛРХ некоторые немцы получили лены в Псковской земле. Судя по указанию грамоты епископа Вик-Эзельского, то же самое произошло и в земле води.