Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике XII–XIII вв. Том 1

Компенсировать проблемы с торговой активностью новые руководители города, вероятно, пытались, организовывая налеты на новгородские села. Мера эта, скорее всего, была вынужденной, но именно она и привела немецкую власть в Пскове к крушению.

* * *

Многим казалась необычной реакция новгородцев и их князя на захват немцами Пскова. Сразу вслед за известием о переселении части псковичей с семьями в Новгород летопись сообщает:

«В то же лето, тои же зимы выиде князь Олександръ из Новагорода къ отцю в Переяслвль съ материю и с женою и со всемь дворомь своимь, роспревъся с новгородци»[1031].

Судя по всему, это случилось осенью 1240 г., еще до того, как немцы совершили налет на Водскую землю. Причины выезда князя и существо «распри» нигде не отмечены. Дж. Феннел видел в этом происки некоей «немецкой партии» новгородцев[1032]. Другие считают, что сказался крутой нрав Ярославича[1033]. В. А. Кучкин предположил, что причиной разлада была пассивность Александра, который потерял много дружинников в Невской битве, а потому не стал быстро изгонять немцев из Пскова[1034]. Нам ситуация представляется диаметрально противоположной. В 1228 г. уже был период, когда предполагался военный поход на Псков. Тогда решительно против выступили сами новгородцы[1035]. Новгород и Псков испытывали родственные чувства друг к другу и никогда не воевали. Выбор псковичей — отправиться под власть Ордена — мог восприниматься в Новгороде как законный и принятый большинством на вечевом сборе. Воевать из-за сюзеренных прав князя Александра новгородцы могли не захотеть.

В 1229 г., после примирения с псковичами, Ярослав Всеволодович покинул Новгород, обидевшись на пассивность горожан. Такую же реакцию можно предположить и для Александра Ярославича в 1240 г. Князь бросил город, не пожелавший помочь ему в изгнании захватчиков из Пскова. Он уехал, а на Новгород обрушилась волна иноземных вторжений. Вскоре также выяснилось, что немецкое покровительство для Пскова выливается не в совместные походы против Литвы и упрощение товарообмена, а в нападения на новгородские села и подстрекательство к отторжению новгородских окраин.

В любом случае, как бы резко ни обошелся Александр Ярославич с жителями верховий Волхова, потерять новгородский стол для своей династии он не мог — горожанам все равно пришлось бы просить правителя у его отца, чуть ли не единственного действенного правителя на Руси в те годы.

* * *

«Тои же зимы» 1240/41 г., после отъезда Александра, начались грабежи новгородских сел псковско-немецкими отрядами Твердилы Иванковича, а затем немцы напали на Водскую землю, прошли огнем и мечом по Луге, взяли Тесов и остановились только в 30 верстах от Новгорода. Это была уже открытая агрессия против Новгородского государства. При отторжении Пскова новгородцы продемонстрировали слабость и теперь расплачивались за содеянное. Очевидно, что речь идет о второй волне завоевания, окрыленного легкой победой под Изборском и Псковом, а не четко спланированной в Риме. Летопись сообщает о вторжении следующее:

«Тои же зимы придоша Немци на Водь с Чюдью, и повоеваша и дань на нихъ възложиша, а городъ учиниша в Копорьи погосте.

И не то бысть зло, но и Тесовъ взяша, и за 30 верстъ до Новагорода ганяшася, гость биюче; а семо Лугу и до Сабля»[1036].

Судя по всему, описаны два нападения — на водь и по Луге. Е. Л. Назарова считает, что если на водь, очевидно, немцы пришли из-за Нарвы, то по Луге могли пройтись и от Пскова[1037]. Примечательно, что летописец особый акцент делает на разорении земель по Луге. Псков был завоеван, водь отпала, а летописец пишет, что самое главное: Тесов взяли, купеческий обоз обобрали, гнали гостей почти за 30 верст до Новгорода и затем ограбили Полужье вплоть до Сабельского погоста. С Луги увели всех коней и скот, а также забрали зерновые припасы, так что «нелзе» было пахать и «нечем». Логика летописного известия склоняет к тому, что налет на Лугу был произведен из Водской земли: сначала взяли Тесов в низовьях Оредежа, а потом пришли в верховья Луги к Сабельскому погосту (ок. 40 км от Новгорода). На такую опасную близость иноземные захватчики еще никогда не приближались к Волховской столице.

Мы ничего не знаем о сопротивлении захватчикам и грабителям. Видимо, нападение было внезапным и силы не равны. Е. А. Рябинин датирует зимой 1240/41 г. гибель Кайболовского городища — укрепленного поселения на западной границе Водской земли, входившего в систему оборонительных сооружений новгородского порубежья[1038]. Надо полагать, вторжение не было для интервентов легкой прогулкой.