Северные моря в истории средневековой Европы. Эра викингов и эпоха Оттонов. 300–1100 годы

Английская экономическая жизнь в этот период являет собой особую проблему. В начале XI века королевство являлось центром важной международной торговли. При Вильгельме I и Вильгельме II положение изменилось. Возможно, движение к этим переменам началось еще до Норманнского завоевания, при Эдуарде Исповеднике, когда трудности с Фландрией начали ограничивать торговлю с континентом. В любом случае законы Эдуарда Исповедника, которые утверждали, что только бритты, саксы, юты, пикты и скотты имели право жить в Англии, были направлены против иностранных купцов, которых было очень много при Кнуде. Если они были навязаны, то могли вызвать уменьшение торговли. Интересно отметить, к примеру, что в 1049–1050 годах Эдуард Исповедник отказался от регулярного флота и распустил королевских телохранителей. Это было вызвано, как утверждают некоторые авторы, соображениями экономии. Такие финансовые трудности, неизвестные при Кнуде, свидетельствуют о прекращении процветания.

Вместе с тем до 1066 года было достаточно много других признаков английского богатства. Эдуард продолжал чеканить золотые монеты. Он был последним монархом, занимавшимся этим, на много лет вперед. Количество чеканщиков в основных торговых центрах Англии – Лондоне, Йорке, Тетфорде, Честере, Уинчестере, Линкольне и Кентербери, намного большее, чем при Этельстане, указывает на продолжающийся экономический прогресс. Об этом же говорит большое количество англосаксонских монет, чеканенных при Эдуарде, которые найдены в монетных кладах Дании, Норвегии, Швеции, Финляндии и на Готланде. Свидетельства с континента показывают, что торговля с Фландрией, Маасом, Рейнской областью и Маасом продолжалась.

После завоевания Вильгельмом Англии произошли важные перемены, которые многие историки недооценивают, поскольку больше интересуются сильной политической системой, которую он установил в своем новом королевстве, чем экономикой. Эти перемены притормозили экономический рост, продолжавшийся до 1100 года. Они имели две причины: во-первых, внутренние переделки, произведвенные Вильгельмом, во-вторых, трудности, возникшие на Северном море, о которых мы уже говорили.

Что касается влияния на внутренние дела Англии, Норманнское завоевание существенно отличалось от датского, имевшего место полувеком ранее. Это правда, что Кнуд, став королем Англии, привез с собой много датских чиновников, и также возможно, что датское население острова при нем сильно увеличилось. Но он не сделал ничего, чтобы изменить структуру и жизнь англосаксонского общества, которое существовало на острове до него. Он действовал как очередной саксонский монарх, и местные аристократы, такие как семейство Годвина, при нем без особого труда возвысились. После смерти Кнуда и его сыновей очередной англосаксонский монах легко занял его место и даже чувствовал себя в долгу перед Данией, родиной Кнуда.

С Вильгельмом все было иначе. Он полностью заменил англосаксонскую знать – так быстро, как только возможно, – своими норманнскими, французскими и фламандскими рыцарями. Он навязал земле чуждую ей норманнскую феодальную систему, стимулировал миграцию в Англию большого количества французских и фламандских купцов, которые поселились в городах и боро Англии. Короче говоря, хотя он сознательно старался сохранить военную, правовую, административную и финансовую систему англосаксонского прошлого, его завоевание серьезно перестроило жизнь в Англии во всех ее аспектах, а сопротивление его правлению в Йоркшире и на севере страны временами заставляло его прибегать к суровым репрессиям[227].

Всего этого уже достаточно, чтобы объяснить перемены к худшему в экономической жизни Англии. Но, вдобавок ко всему сказанному, у Вильгельма сложились в высшей степени враждебные отношения с землями за Северным морем. В первую очередь это относилось к Дании, которая в течение двадцати лет с пугающей регулярностью посылала флоты для нападения на берега Англии, а в 1086 году приготовилась к масштабному нападению на суше и на море. Не лучшими были отношения и с Норвегией, во всяком случае до смерти Магнуса Голоногого в 1103 году. Таким образом, до начала XII века существовала постоянная враждебность между норманнской Англией, Скандинавией и Балтикой.