Северные окраины Петербурга. Лесной, Гражданка, Ручьи, Удельная…

Мирную жизнь на Гражданке прервала Великая Отечественная война. «Целыми днями, с июня 1941 года, через Гражданку шли войска с техникой на войну: наверное, из северных районов – Токсово и Медвежьего стана», – вспоминает Галина Владимировна Михайловская.

Второй поток, беспрерывно двигавшийся через Гражданку, – беженцы. Так продолжалось почти до самой зимы 1941 года. По словам старожилов, беженцы «шли пешком, ехали на двуколках, ночевали во дворах». Много людей уходило тогда с Карельского перешейка – это были советские переселенцы, после советско-финской войны расселенные на «новых землях». Они гнали скот и тащили свое незамысловатое имущество на чем придется, вплоть до детских колясок.

По берегам Муринского ручья и Охты начал создаваться рубеж обороны. Земляные работы выполняли ленинградские женщины, вооруженные лопатами и прочим нехитрым инструментом. В короткий срок по берегам ручья возвели противотанковые валы. Их склоны делались острыми, чтобы танки не могли пройти, а на местах необходимых пока проходов ставились надолбы. До сих пор их цепочку можно увидеть там, где Муринский ручей пересекает современную улицу Руставели, в лощине на левом берегу ручья сохранились надолбы, установленные летом 1941 года.

…В августе 1941 года в Гражданке началось принудительное выселение немецкого населения. По воспоминаниям старожила Гражданки Валентина Венидиктова, «когда началась война, мне было восемь лет. В Гражданке стоял стон: в 24 часа выселяли немцев-колонистов».

Действительно, сразу же после начала Великой Отечественной войны «советские немцы» оказались между двух огней. Власть рассматривала их как пресловутую «пятую колонну» и делала все, чтобы ликвидировать остатки национальных автономий и выселить немцев подальше от фронта – в Сибирь, Казахстан, на Урал. А на оккупированных территориях немецкие власти также с достаточным недоверием относились к своим соотечественникам, нередко обвиняя многих из них… в большевизме.

25 августа 1941 года Военный Совет Ленинградского фронта принял постановление «Об обязательной эвакуации немецкого и финского населения из пригородных районов Ленинградской области» за № 196/сс. Принудительную эвакуацию предписывалось произвести в срок с 27 августа по 7 сентября. Местами назначения эвакуируемого населения значились Коми АССР и город Котлас Архангельской области.

По данным историка В.И. Мусаева, осуществление эвакуации возлагалось на областное управление НКВД. На местах проведением эвакуационных мероприятий руководили «тройки» в составе представителей исполкома районного совета, райкома ВКП(б) и уполномоченного райотдела НКВД. Эвакуируемым разрешалось взять с собой продукты питания весом до 200 кг на семью, одежду, белье, предметы первой необходимости и мелкий сельскохозяйственный инвентарь. В случае сопротивления эвакуации или отказа от выезда предписывалось выявлять и арестовывать зачинщиков.

30 августа 1941 года вышел секретный приказ НКВД СССР за № 001175 «О мерах по проведению операции по переселению немцев и финнов из пригорода Ленинграда в Казахскую ССР» за подписью наркома внутренних дел и генерального комиссара государственной безопасности Л.П. Берия, изданный «во исполнение постановления Государственного Комитета обороны СССР о переселении из пригородов Ленинграда в Казахскую ССР немцев и финнов». Согласно приказу, операцию надлежало провести в срок с 31 августа по 7 сентября. Из Ленинградской области следовало вывезти 96 тысяч человек по железной дороге, в том числе водным путем от Ленинграда до Череповца 36 тысяч человек.

Расселить их предполагалось в четырех областях Казахской ССР – Карагандинской, Кзыл-Ординской, Южно-Казахстанской и Джамбульской. Проведение «операции» возлагалось на заместителя наркома внутренних дел В.И. Меркулова и начальника Управления НКВД по Ленинградской области П.Н. Кубаткина.

Однако осуществить приказ НКВД СССР удалось тогда только частично, так как немцы очень быстро окружили Ленинград и 8 сентября замкнули кольцо блокады. Во исполнение приказа успели вывезти только 28 тысяч этнических финнов и немцев, большую часть из них поселили в Вологодской области.

Оставшиеся в блокадном кольце «советские немцы» оказались в подвешенном состоянии: их окончательная принудительная депортация являлась лишь вопросом времени. Впрочем, как отмечает историк Вадим Мусаев, «советские немцы» едва ли заслуживали такого отношения: хотя, возможно, среди них и были люди, относившиеся к советской власти неприязненно, но известно и другое: по уголовным делам за шпионаж, диверсии, вредительство и т. п. финны и немцы привлекались гораздо реже, чем русские или украинцы.