Северные рассказы и повести

Каждый день с людьми происходят самые разные события. Одни их огорчают, а другие — радуют. Но те события, которые связаны с добрыми поступками человека, достойны людской памяти. Помните о добром. И, может быть, когда–нибудь, через ту память, доброе — сохранится и приумножится, а злое исчезнет или хотя бы уменьшится.

Мы с товарищем возвращались в вахтовке с многодневной командировки по заполярным зимникам восточной окраины Ямало — Ненецкого округа, а также Туруханского и Таймырского Долгано — Ненецкого районов Красноярского края. Вот уже миновали мы дорожный пост начала зимника на Русское месторождение и выехали на трассу неподалеку от Заполярного и повернули на Старый Уренгой. Севернее нас вдали переливались между заснеженной тундрой и ночным небом сказочными драгоценными россыпями огни поселка газовиков. Морозы стояли крещенские, нормальные для здешних мест, но салон вахтовки дышал теплом от печки автономного обогрева. И вдруг «Урал» наш начал тормозить. Вскоре водитель сообщил, что вышел из строя генератор. Это значит, что аккумуляторы перестали заряжаться, а печка сейчас заглохнет. Мало того, когда разрядятся аккумуляторы, машина останется без освещения.

Выход один: возвращаться на КПП, пока аккумуляторы работают, звонить оттуда в гараж и просить привезти новый генератор. Так и сделали. Пока дозвонились, пока до тех, кто должен был нас выручать, дошло положение вещей, пока было принято решение отправить нам другой генератор, пока решали откуда его отправить, пока эту замену до нас довозили… В общем, утекло немало ночного весьма морозного времени. В промерзающем тёмном салоне вахтовки стало, мягко говоря, и зябко, и неуютно.

Мы попросились погреться в будку охранников, в тепло. В том, что нас впустили, вроде бы ничего особенного и нет. Они как бы и не обязаны были впускать, но что ж поделаешь, раз такая ситуация случилась. Но не это главное, а то, что отнеслись к нам с искренним человеческим участием. И чай согрели, и перекусить предложили, своим поделились. Всё это было как–то, знаете, по–доброму, от души, по–сибирски. Вроде бы ничего такого. А на душе теплеет, когда вспоминаю тех трех парней–чоповцев в черных фирменных бушлатах. Они ведь не по обязанности обращались с нами, а просто люди такие. Нормальные мужики.

И вспомнились мне два случая, о которых узнал не так давно. Первый: когда шестеро наших вахтовиков спасли вертолетчиков после падения винтокрылой машины. Они ведь жизнями своими рисковали, но не оставили людей, вытащили из–под обломков горящей машины. Просто у людей совесть такая, что не могла она им позволить мимо проехать или пройти, как некоторым. Хотя спасать — это вроде и не их дело, они ведь не из МЧС, не специалисты–спасатели.

А ещё вспомнил о мальчике из Салехарда — Паше Кривощекове, который майским днем 2002 года спас ребенка, бросившись в ледяную воду и вытолкав его к берегу, а сам утонул. Когда его посмертно наградили орденом, Пашина мама как–то сказала в одном из интервью: «Я часто думаю: а смогла бы я поступить как Павел? Ради сына я бы бросилась куда угодно. А вот ради незнакомых парней — даже не знаю…»

Паша, сам будучи, вообще–то ребенком, спас ценой своей жизни жизнь другого мальчишки. Не родного, не друга, не одноклассника, не соседа, не знакомого, а первого встречного! Само собой, он не обязан был лезть в воду. Так получилось. Просто для кого–то пройти мимо и сделать вид, что не заметил, — всегда не проблема. А вот для него — это была проблема. Пашкина совесть не смогла сделать того, через что, увы, очень часто с лёгкостью переступают иные взрослые.

Люди! Дай нам всем Бог иметь открытые чистые сердца сибиряков с КПП Русского, мужество и готовность к самопожертвованию наших шестерых вахтовиков и, конечно, Пашкину чистую совесть. Тогда всё будет в порядке, я верю в это.

СПЯЩИЙ ЗИМНИК

Пролетаем на вертолете над зимником. В нём, словно тёмные личинки гусениц в бесконечном белом узком пенале, мирно стоят Камазы–длинномеры. Середина дня. Почему стоят? Спят. Почему спят? Потому что опытные водители–дальнобойщики на зимнике днём всегда спят, а неопытные, или по приказу далекого городского начальства, которое, возможно, тундры и не нюхало, или просто сами без царя в голове — те едут. Особенно в ясную солнечную погоду, когда уже точно: лучше всего лечь спать.

Почему? Потому что солнце! Всюду — солнце, и всюду — нестерпимо сверкающий солнечный снег! И никакие темные очки от этого уберечь не могут. Перед глазами водителя за несколько часов монотонной снежной дороги всё превращается в сплошную сияющую пелену. Он перестает видеть свой путь, глаза воспаляются, краснеют. В них начинаются нестерпимые рези, и наступает так называемая «куриная слепота»…