Северный дракон

– Одно другому не мешает, – фыркнула хозяйка, становясь на колени и начиная ловко намыливать ему волосы. – Ты сейчас похож на норовистого, необъезженного жеребенка, на которого в первый раз надели седло. Силы много, а понимания, что происходит, нет. И он готов в любую секунду встать на дыбы, – тихо рассмеялась она. – Расслабься. Ничего плохого с тобой не случится. Поверь, придет время, и ты еще будешь благодарить меня за мою науку. Я могу тебя многому научить. И как получать удовольствие, и как доставлять его женщинам. Ты только слушай и запоминай.

– Всякая наука чего-то стоит. Зачем вам это? – не удержавшись, спросил Леха.

– Однажды, много лет назад, один человек причинил мне по незнанию много боли, и потом, многому научившись, я дала себе слово, что стану обучать таких вот мальчиков, как правильно обращаться с женщинами. Разными женщинами. Не хочу, чтобы еще кому-то было бы так же больно, – вздохнула хозяйка, смывая мыло с его головы.

– А зачем причинять женщине боль? – спросил Леха, окончательно запутавшись.

– Мальчик, – снова рассмеялась хозяйка. – Иногда боль можно причинить просто по незнанию. А женское тело – это музыкальный инструмент, на котором можно сыграть любую мелодию, если знать, каких струн коснуться.

«Послушала бы тебя бабушка Чин, она б тебе быстро объяснила, кто инструмент и как он умеет бить», – подумал Леха, невольно прикрывая глаза от накатывавшей истомы.

* * *

Печка была закончена, и пустующее здание несколько раз протопили, проверяя продухи, но все было исправно. Леха уже собирался вернуться обратно в дом старика, когда хозяйка борделя придумала еще один заказ. Так и пошло. Парень ни шатко ни валко ремонтировал до обеда всякую ерунду, а после обеда отправлялся в личные покои хозяйки, где с интересом постигал новую для себя науку.

Женщина ему досталась и вправду весьма опытная. И ее уроки не проходили даром. Уже через месяц Леха и сам заметил, что может продлевать соития по своему желанию и вообще спокойно относится к обнаженному женскому телу. Хозяйка была женщиной ухоженной, и внешне никогда не угадаешь ее возраст. Впрочем, жаловаться парень и не собирался. Он и вправду был благодарен ей за эту науку. Ведь Леха и предположить не мог, что подобные знания вообще существуют.

В таком ритме он прожил до самой весны. По слухам, приехавший в город судья так и продолжал заниматься своим делом. Но, судя по всему, британцам, представлявшим тут оккупационные силы, это надоело. Ну не понимали они, что чиновники в Поднебесной не любят и не умеют торопиться. В итоге в город вошла рота японских солдат, и начались повальные обыски.

Людей выгоняли из домов, и солдаты переворачивали все, вынося из домов все ценное. Слушая новости, Леха в который уже раз мысленно поблагодарил покойного отца за науку устраивать тайники. Все его ценные вещи были спрятаны вне дома старого Чуя. Даже если тайник с оружием случайно найдут, обвинить кого-то солдаты не смогут. Хозяйка, рассказывая обо всех этих безобразиях, только мрачно поджимала губы и вздыхала, не решаясь хоть как-то высказать свое отношение к происходящему, но парень понимал, что все это не нравится и ей.

В тот день Леха не спеша ремонтировал деревянный ставень во дворе. Неожиданно раздался заполошный крик, и из центрального здания начали выбегать девушки. Следом за ними выскочили слуги. Окна с треском начали выламываться, и на улицу полетели всякие женские мелочи. Послышались резкие команды, и во внутренний двор вышло семеро японцев. Удивленно глядя на этих щуплых, невысоких солдат, высокомерно оглядывавших испуганных девушек, Леха не мог отделаться от мысли, что десяток казаков положил бы эту роту одними нагайками.

Уж больно худосочными они выглядели. Тем временем солдаты принялись обыскивать хозяйственные постройки. Леха, делая вид, что его это не касается, вернулся к работе. Затерев деревянную вставку сырым речным песком, он начал примеривать к ставню петлю, когда двое солдат, подойдя, грубо оттолкнули его в сторону и, сбросив ставень на землю, что-то спросили. В ответ парень только плечами пожал.

Ему даже притворяться не надо было. Японского языка он не знал. Третий подошедший, с какими-то нашивками на плечах и левом рукаве, на ломаном китайском перевел слова солдат:

– Кто ты?

– Просто наемный работник, – развел Леха руками. – Мне платят за работу, и я работаю.

– Я не спросил, что ты делаешь. Я спросил, кто ты, – зарычал в ответ солдат.

– Лю, – снова пожал парень плечами, прикидываясь деревенским дурачком.

– Ты живешь здесь? – не унимался солдат.

– Да. Вон в том доме, – кивнул парень на здание, где перекладывал печь. Там он хранил свои инструменты и рабочую одежду.

– Он лжет! – раздался яростный вопль, и все стоявшие во дворе невольно вздрогнули.

Из толпы протолкалась вперед та самая личная служанка хозяйки и, тыча в парня пальцем, снова завизжала:

– Он все лжет! Это ученик старого Чуя и любовник хозяйки.