Северный гамбит

Потому пилот, подчиняющийся сейчас командам оператора, должен был рассчитать маневр сближения, выводя самолет вслепую, по приборам. Даже у опытного «дневного» летчика при полете ночью или в туман, без ориентиров и горизонта, легко возникают иллюзии крена, вращения, потери пространственной ориентации — и оттого первое, чему учат «ночников» — верь приборам, а не вестибулярному аппарату. Чтобы выйти цели в хвост, надо было хотя бы предварительно прикинуть ее курс, не спеша и не дергая. Пилоты ночных перехватчиков были скорее флегматиками, чем холериками. «Пеленг… дистанция… Выходим правильно, в хвост! Отметка в центре, ответчик показывает противника. Идем хорошо, так держи!»

Что творилось вокруг, для пилота и оператора было глубоко безразлично. Темнота укрывала всех, изолируя их войну с этим конкретным врагом от всех остальных, никто не мог бы вмешаться, ни воспрепятствовать, ни помочь — ну, если только кто-то, вывалившись сбоку, столкнется с нами, но на всё удача и воля божия, надеемся, что такого не случится, небо большое, места хватит на всех. Тем более что и англичане в темноте идут не строем, а рассыпавшись поодиночке. Может быть, всего в паре километров идет еще один — завершим с этим, займемся и тем, если найдем.

Впереди мелькнул силуэт. Характерное двухкилевое оперение, толстый фюзеляж с горбом пилотской кабины, четыре мотора на широком и толстом крыле, «ланкастер», основной тип британского бомбардировщика. Вот теперь подсечка, счет пошел на доли секунды — это хорошо, что «Филин» так быстр. В отличие от «Ю-88» в варианте истребителя-ночника, британцы не успевают отреагировать. В кормовой кабине бомбардировщика дернулись счетверенные стволы пулеметов, но очередь из тридцатимиллиметровых пушек уже врезается ему в фюзеляж, и оба мотора на левом крыле выбрасывают пламя. Лейтенант Штрейб из первого звена клялся, что однажды видел, как у бомбардировщика отвалилось крыло и какие-то секунды летело вперед, увлекаемое двумя еще работающими моторами, когда сам «ланкастер» уже опрокинулся на борт и закувыркался вниз, вращаясь как волчок. Но это уже перебор, зачем тратить снаряды, лучше приберечь для следующей жертвы. Кажется, от гибнущего бомбардировщика успевают отделиться две или три точки, над которыми распускаются парашюты — пусть падают, внизу холодное море, но французский берег близко, вряд ли британцы пошлют сюда кого-то подобрать своих. Уже второй за ночь — ищем еще!