Северный гамбит

Поначалу всё шло, как задумано. На исходную вышли без помех — кто бы мог нас тут обнаружить? — впереди мы, четверо «ночных снайперов» и двое «пираний» для подстраховки, шагах в ста позади все остальные — раз нашей подготовки у них нет, могут и нашуметь, а слышно ночью у воды далеко. Если бы немцы на катерах забились в щель между полузатопленными баржами, мы бы их так легко не достали. Но ведь фрицам тоже надо было видеть всю картину, и потому они приткнулись к борту разбитого парохода с внешней стороны, в темноте издали кажутся обломками, да с берега их почти не разглядеть, а им при свете ракет река видна хорошо: лодка появится — сразу на перехват. Будь мы одни, ушли бы без помех, надели бы аппараты и нырнули (а по пути еще подарки прицепили бы фрицам ко дну, чтобы рвануло минут через десять) — а с женщинами что делать? Потому мы четверо, где-то даже вплавь, забираемся на какое-то корыто, откуда фрицевская засада хорошо видна. Рассматриваю цели через ночную оптику. Это даже не катера, а большие моторки без палуб, похожие на наши «казанки» конца века, только мотор не подвесной, а стационарный, и посреди пулемет на стойке нам на радость — была бы броневая турель, уже проблема, а так стрелок ничем не защищен и в рост стоит, Кому тут умирать первым?.. Ну, пулеметчики — цель приоритетная, и вот тот, похоже, офицер. И мишени распределить, чтобы не бить вдвоем по одному, все ж нас четверо, их девять. «Готовы? Огонь!»

Хлоп, хлоп, хлоп. «Винторез» не СВД, но на ста — ста пятидесяти метрах с ним не сравнится ничто! Фрицы даже не поняли, откуда к ним прилетело. Первые выстрелы по головам — минус четыре; вторая серия для скорости по тушкам — минус вторые четыре… И тут последний фриц успел, поднявшись у пулемета, дать очередь, совсем без прицела, куда-то в сторону — через секунду заткнулся, получив от двоих сразу. Но на опорном пункте заметили. Сначала взвились ракеты — не над рекой, а над берегом, — и прожектор зажегся, стал шарить лучом в нашем направлении. А затем возле немецких позиций зажглись фары, да не одна пара, а с десяток, и стали двигаться к нам.

Командую по радио: «Мазур, путь открыт, грузитесь там скорее!» Ну а мы… Минута, чтобы добраться до катеров. К черту маскировку — бежим, плывем, ныряем, страховка лишь на последнем этапе, но недобитых не оказалось. Еще минута, чтобы выкинуть тушки за борт и разобраться с управлением — подводный спецназ обязан уметь водить всё, кроме летающего, это уже разговор особый. И вперед, лишь предупреждение нашим, чтоб не обстреляли. Только бы не налететь на что-то, но не должны, мы же здесь подплывали. К чертям резиновую лодку — сейчас на скорости поедем! «Мазур, связь с нашими!» Готовы, ждут, пока мы отчалим. Разумно, для тяжелых с закрытых позиций полкилометра на пристрелке не промах, вот прилетит гаубичный гостинец нам на головы вместо немцев…

Причаливаем благополучно, в один из катеров грузим женщин. Черт с резиновой лодкой, успели уже ее надуть, а вот мотор ребята в темпе откручивают. А что со снаряжением делать? Ведь «техника особой секретности», что наши аппараты, что «миноги», да и акваланги бросать жаба душит, и за всем этим добром нырять надо, ребята сейчас в темпе достают! Хорошо еще, немцы из минометов не стреляют, не разобрались в обстановке, ведь где-то здесь должны у них быть и свои!

— Движение справа, дистанция сто. Немцы!

— Мазур, связь! Земля, отправляем посылку на катере, мы следом, так же. Встречайте. Как увидите, отчалит — давайте оркестр!

Катер отходит — кроме женщин там Рябой и двое «пираний». Немцы сначала не стреляют, зная про свои плавсредства здесь, а может, ловцы что-то увидели на реке? А после им уже не до того. Воют снаряды, и оба «шверпункта» становятся похожими на кратеры вулканов — если не было целеуказания, огонь по заранее обговоренным целям. А от нашего берега отрываются два полуглиссера, волоча за собой хвосты дымовой завесы, у середины реки как замыкают наш катер в клещи, один слева, другой справа, и там уже ничего не видно. А снаряды с нашего берега воют и воют над головами, бьют еще и куда-то вглубь, по позициям немецкой артиллерии, чтоб ни одна сволочь не смела стрелять по реке в эти несколько минут.

Я и Валька хватаем «винторезы», Влад с «пираньями» кидает в катер снаряжение. Немцев до взвода, идут развернувшись в цепь, не слишком спеша. Всё ж темнота, ПНВ и связь — великая вещь, ну не могли фрицы так быстро в обстановке разобраться, где свои, где чужие, ну, а нам минуту бы выиграть, и всё. Да, а поляки где? Смылись? Решили, у русских своя война, у панов своя? А вот что мне резко не нравится, позади и левее наступающих фрицев быстро приближаются фары, и кажется, слышен лязг гусениц — танки? Немцы решили, что мы высадили десант? Ладно, пока они до нас дойдут… А вот этих, пеших, надо придержать. Присматриваюсь к цепи, ищу офицера. Да, чем хорош «винторез» — на ста метрах уверенно попадаешь в голову, не выдавая себя ни звуком, ни вспышкой.

— Влад, скоро?

— Еще одну «миногу» сейчас извлечем и один ИДА — и можно валить.