Северный пес

— Надеюсь, что доброе, — ответил он так же негромко. Он смотрел на нее со странным выражением, напряженно, словно пытаясь прочесть что-то в ее лице. — Ты что же, так и не спала всю ночь?

— Какую еще ночь? И прошло-то всего несколько часов. Как ты себя чувствуешь?

— Бывало и хуже, — он все же освободился из ее объятий и, щурясь, осторожно сел на кровати. Джулия заметила, что он оберегает правую руку. — Безымянный меня побери, как ты это сделала?

— Что именно?

— Никаких сновидений. Ни единого, самого завалящего сна… Ты, случаем, не магичка?

— Вроде нет. Чар я точно на тебя не наводила, — Джулия с некоторым сожалением подумала, что ей жаль вот так вот отпускать его от себя. Пожалуй, сейчас можно было бы закрепить ночной успех, пока он еще не понял, во сне или наяву был тот поцелуй. Знать бы только, как он отреагирует на ее поползновения сейчас, немного оклемавшись. — Ты хочешь есть? Или пить?

— Вода есть?.. — он подождал, пока Джулия нальет в простой деревянный кубок воду, и вдруг спросил: — Джули, а ты что же, всех раненых приводишь в свою комнату и укладываешь к себе в постель? Или только мне выпала подобная честь?

В глазах его снова плясали синие злобные огоньки. Будь они прокляты! За подобные слова он заслуживал хорошей оплеухи, даром что раненый, и Джулия, испытавшая приступ праведного гнева — вот, значит, такая благодарность?! — не стала сдерживать порывы, идущие от сердца. Он перехватил ее руку легко и просто (левой) и удержал. Встретился с ней взглядом, скривился, как от боли:

— Прости идиота. Сам не знаю, что слетает с проклятого языка…

Тон его не слишком вязался со словами, но Джулия и тому была рада. Пес сто раз на дню мог сказать грубые или язвительные слова, но никто и никогда не слышал, чтобы он извинялся. Джулия, удивленная, но еще колебавшаяся, сменить ли гнев на милость, буркнула:

— Так уж и быть… Вот тебе вода. Пей, и пойдем навестим Рональда.

О том, чтобы попытаться еще раз поцеловать его, она уже и не думала.

Глава 5

— Ага, наконец-то, явились.

Джулия досадливо поморщилась. Изола, приветствуя их, многозначительно прищурился и скрестил руки на груди, и взгляд его ей не понравился. Впрочем, у сотника вольного отряда были причины выражать недовольство. Когда из вылазки вернулись два отряда, наемный и регулярный, оба недосчитывались своих. Людей распустили, дав возможность выспаться и отдохнуть; и лишь усилили охрану у выходов в подземелье на случай, если вдруг касотцы решат полезть вслед за лазутчиками в крепость. Они не полезли, и остаток ночи прошел спокойно. На утро был назначен сбор в одной из зал крепости. Подразумевалось, что там будут присутствовать участники вылазки и все офицеры. Ну и пленник, конечно.

Так получилось, что на сборище Джулия и Пес пришли последними, и по их появлении по зале прошел непонятный шепоток. Который, правда, быстро стих, стоило наинцу недобрым взглядом обвести помещение. Выглядел он много лучше, чем ночью, и этому немало способствовали несколько часов спокойного сна, обеспеченные Джулией, и старания Рональда. Благодаря последнему им и пришлось задержаться. Медейский лекарь, удивительно бодрый после бессонной ночи (не иначе как приложился к какому-нибудь из своих зелий), долго возился с раной Пса, не обращая внимания на его рычание. Привередливо осматривал ее, потом поливал какой-то едко пахнущей жидкостью из очередной бутылочки (Пес при этом побелел так, что страшно стало смотреть), снова осматривал, накладывал свежие повязки. И проделывал все так неспешно и тщательно, будто наинец был его первым пациентом за долгое время, а до того у него не было абсолютно никакой работы.

Так что, за опоздание можно было смело благодарить Рональда.

На собрании субординация почти не соблюдалась, младшие офицеры и рядовые сидели вперемежку, и только старшие помнили о различии в званиях. Джулия нашла свободное место и села, потянув за собой Пса. Поймала взгляд Хагена. Тот смотрел на наинца так, словно тот на его глазах убил его мать. Странно. Что это с ним?

Тан Локе, чуть склонившись к стоявшему рядом парню в медейских цветах, негромко сказал что-то. Тот, слегка поклонившись, вышел.

Пока было время, Джулия пошла поговорить с ребятами, которые были с ней во время вылазки. Почти все они были здесь, за исключением тех, кто так и не вернулся из лагеря касотцев, и неизвестно было, погибли они или попали в плен. Хаген жутко нервничал, и хотя он старался не показывать виду, Джулия видела мелькающую в серых глазах тревогу. Оставалось утешаться лишь тем, что медейцы понесли гораздо большие потери: у них не вернулось шесть человек, и о четверых из них точно было известно, что они мертвы.

Пока Джулия беседовала, по зале всколыхнулась волна оживления — привели пленника. Молодой человек, назвавший себя Марком, по-прежнему красовался в роскошных доспехах, и, несмотря на связанные руки, выглядел так, словно зашел к приятелям на чашку чаю. Полное спокойствие и невозмутимость, и только легкое любопытство в золотистых глазах.