Северный пик

Но Дельфи явно видела, что он в это не верит. Вернее, не имеет это для него значение. Что значит не иметь возможности даже занять свое место в происходящем? Напряженные черты лица дракона красноречиво говорили об этом.

— А ты знаешь… — начала было Дельфи, но вдруг испуганно глянула на него и замолчала.

Тот выжидательно замер, демонстративно скрестив руки на груди.

— … ты знаешь, где находился Эльмхорас? — как можно спокойнее спросила она.

Ааргард прикрыл на миг глаза, качая головой, и Дельфи отчетливо поняла — каждый в Храме знает! Она было подалась вперед, решительно сжимая ладони, но тут же отпрянула от его резкого:

— Нет!

— Ааргард! — вдруг взвилась Дельфи. — Я…

Ее губы по-детски обиженно задрожали, глаза вновь заблестели, красочно обещая бедному Хранителю то, что за этим последует. Ааргард стойко нахмурился, готовясь к худшему. Но он ошибался. Дельфи не закатила ему истерики, не устроила нового приступа отчаяния и акта орошения его многострадальной курточки слезами… Это он бы вытерпел. Но когда она подняла на него глаза, внутри него что-то хрустнуло. В ее взгляде было столько молчаливой надежды! И лишь хриплое: «Я хочу его увидеть… в последний раз…» совершенно не оставило ему выбора.

10

Сиреневые занавески в очередной раз рванулись внутрь вместе с холодным ветром, которому Кирана с удовольствием подставляла горящие щеки все утро. Как же было стыдно за все произошедшее… За то, что поддалась слабости и поставила под удар численность Белых Хранителей в то время, когда каждый был на счету, что, не желая того, причинила Дельфиэль боль, что позволила ослепшему от своих замыслов отцу сделать ее участницей его игр… Кирана в который раз спрятала лицо в ладонях и порывисто вдохнула. Она не помнила почти ничего о том, как ей посчастливилось выбраться из пропасти, в которую она добровольно шагнула, но сегодняшнее утро не оставляло сомнений в том, кому она теперь обязана всем.

Наверное, это было самое лучшее утро в ее жизни… Она открыла глаза и обнаружила себя в крепких объятиях черного дракона. Он прижимал ее к себе, и держал ее ладони в своих, как будто боялся, что она ускользнет. Девушка лежала не шевелясь и слушала его тяжелое дыхание. Ей не хотелось разговоров и объяснений сейчас. Она чувствовала себя неимоверно обессиленной, и Ааргард давал ей все, о чем она только могла бы сейчас мечтать.

Но он все же вскоре покинул ее. Не стал ее будить, а лишь заботливо укутал одеялом и, как она почувствовала, задержался на ней ненадолго задумчивым взглядом. Она жадно ловила каждый звук, пока он одевался: шелест одежды, резкий вздох, мягкие немногочисленные шаги по каменному полу. Ей очень хотелось бы знать, смотрел ли он на нее еще, думал ли о ней, или спешил к Дельфиэль, и все его мысли были заняты только его подопечной?

Девушка подтянула коленки ближе к груди и всхлипнула. Она не имела никакого права думать о том, кем заняты мысли Ааргарда. И от этого хотелось выть волком на луну. Мысль о том, что она сама сделала его заложником обстоятельств, неприятно саднила и настойчиво преследовала.

Поговорить все же было нужно. О том, что они оба натворили за это время и как получилось так, что он оторвал ее от семейной привязки, а также что он собирается делать с этим дальше.

То, что связь с семьей была разорвана, она почувствовала сразу же. И вот это ее действительно обеспокоило, но она решила отложить выяснение этого вопроса до поры. Лишь в одном она не колебалась: отца она видеть пока не хотела.

Кирана кинула взгляд на вызолоченные солнцем горы, и ей вдруг показалось, что вдалеке мелькнул на солнце блик от взмаха больших черных крыльев. Она подскочила к окну и распахнула назойливые занавески. И правда: над ближайшими вершинами еле заметный с такого расстояния летел черный дракон…

* * *

Ааргард несся в противоположную от моря сторону довольно продолжительное время. Дельфи оглядывалась по стронам, каждый миг боясь наткнуться взглядом на пугающую картину разрушенного города. Но ее ожидания все не оправдывались. Напротив, погода была чудесной, солнце слепило, воздух был сладок и приятно покалывал открытые участки кожи, наполняя душу каким-то спокойствием и совершенно неуместной радостью.

Открывающиеся пейзажи захватывали дух. Чем дальше было от побережья, тем горы становились круче и живописнее. Дракон нырял в мрачные ущелья, уходящие вершинами в облака, спускался к замёрзшим озерам, инкрустированным бирюзовыми глыбами встопорщенного местами льда.

Временами тишину разрывал вскрик белого северного леура. Огромные белые птицы жили на отвесных скалах, прекрасно чувствуя себя в этом суровом краю. А во время охоты парили над заснеженной землей, пронзительно вскрикивая, и лишь оттеняя этим окружающую тишину и умиротворённость.