Северный путь. Часть 3

- Лхассей, - заворожено выдохнул он и сделал шаг навстречу, совершенно забыв о недобитом пастухе. В его глазах было столько тоски, будто Николя расставался с Гердой на долгие годы и только сейчас снова встретил. И он никак не мог поверить, что это возможно, что все происходит наяву, а не в обманчивых грезах. Охотник сделал еще шаг и протянул к ней руки. Герда вдруг замерла.

- Берегитесь! - истошно закричала она.

Ярко полыхнула молния. Гром грозно зарокотал прямо над головой. Николя рухнул как подкошенный посреди выжженной проплешины лишайника. Герда бросилась к нему, упала рядом на колени и принялась колотить Николя по щекам, не допуская даже мысли, что он умер. Финист опустился рядом и, проверив пульс, покачал головой:

- Герда, он не дышит.

***

Свет померк, но интуиция четко подсказала, что противник встал и нацелил оружие ему в спину. Ничего толком не видя, Николя развернулся и вскинул собственный меч для защиты. Столкнувшись с лезвием пастуха, он отбило его в сторону. Мир снова обретал очертания, но Охотник не замечал ничего вокруг, снова забывшись в неистовой схватке. Сперва Николя показалось, что он уступил место кому-то другому, более сильному и тот доблестно сражался вместо него. Намного легче было поверить, что с таким могущественным противником сможет справиться только таинственная мистическая сила: Тангрум, небесный меч или еще какой-нибудь древний покровитель Стражей - чем в то, что собственных сил для победы будет достаточно. Но никакой мистической силы не было и в помине. Его собственная рука наносила сокрушительные удары, его собственное мастерство помогало ему предсказывать движения противника и находить брешь в защите, его собственный дар наполнял тело легкостью и невероятной скоростью, а удары силой.

Николя просто наслаждался боем. Как будто до этого он не жил и задышал полной грудью, лишь когда кружил вокруг отчаянно отбивающегося пастуха. Был глух и только сейчас научился слышать, был слеп и только сейчас увидел мир во всем его многообразии, соединился с ним и, наконец, нашел свое место. Здесь, с оружием в руках, отражая удары и изматывая врага, посягнувшего на его паству, его любовь и даже саму жизнь. Впрочем, то, за что они сражались, уже не имело значения. Важен был лишь сам танец с клинками, пляска, в которой жизнь и смерть сливаются в одно, поддерживая естественный порядок во всем мире. Это была славная игра, азарт которой все больше распалял его. Он не замечал, как вымотался старик, как из последних сил уворачивается от ударов, как вяло поднимается его меч. И с каким трепетным ожиданием смотрят выцветшие старческие глаза.

Еще один резкий выпад Охотника, и оружие выскочило из рук противника. Покатилось по земле. Жаркая, светящаяся фиолетовым пламенем сталь застыла у горла пастуха. Тот смиренно закрыл глаза в ожидании приговора. Охотник прищурился: заканчивать игру, когда он только начал наслаждаться, совсем не хотелось. Он толкнул упавший меч противнику, словно кот, выпускающий на волю пойманную мышь, чтобы снова упиваться Охотой. Старик, так и не дождавшись рокового удара, открыл глаза и устало глянул исподлобья:

- Имей уважение к старости. У меня больше нет сил развлекать тебя. Положи конец моим мукам, молю!

Николя удивленно моргнул. Его зрение снова стало обычным. Мутная алая пелена ярости спала, и он увидел, что под его ногами совсем не каменная вершина Утгарда с зияющим внизу глубоким ущельем, а песчаная почва острова, на котором он обнаружил могилу с именем пастуха. Зачем Вотанус перенес их сюда?

- Не понимаю, - растерянно ответил Охотник. - Ты натравил на город крыс, похитил детей и вызвал меня на бой только для того, чтобы я разорвал тебя в пылу схватки? Нельзя ли было найти более легкий способ свести счеты с жизнью?

- Я же бессмертный, - грустно улыбнулся старик. - Легкий способ не подействует. Ты вымотал меня до предела, и теперь достаточно лишь изрубить мое тело на ошметки, сжечь и развеять прах над моей могилой. Тогда я перестану существовать как на этом, так и на другом берегу реки.

- Все равно не понимаю, зачем тебе умирать. Так сильно бессмертная жизнь опостылела?

- Не хотел тебе показывать свой позор, но вижу, что придется. Ведь без этого ты ничего не сделаешь, да?

Пастух снял перчатку и закатал рукав до локтя. Его рука оказалась полностью антрацитово-черной, словно обугленной. Внутри ее что-то беспрестанно шевелилось и пульсировало. Слышался тихий завораживающий шепот бесплотных голосов:

- Сдайся. Не подставляй голову под небесный меч. Стань одним из нас. Мы возродим тебя во всемогуществе!

Николя с трудом выдохнул. Тени-ловцы, ошибки быть не могло. Неужели они способны вот так пожирать даже бессмертных богов? По телу пробежал озноб. Словно мучавший много лет кошмар вдруг стал явью. Какое ему вообще дело до этих бессмертных? От них вечно одни неприятности.