Северный путеводитель для новых русских иноков

И затряслись по дороге, вздымая пыль до небес, к Переправе, и Город незаметно растаял в воздухе… Прощай… Не обернись, не вздумай, как бы не хотелось – и ты обязательно вернешься в него. Когда-нибудь. Однажды… ты знаешь, я не суеверен – но все-таки.

А потом прыгали в уходящий поезд, и Коровин, тщательно пихая меня вперед, истерически орал на весь вокзал:

– Этот не со мной! Вообще не знаю, кто таков! Первый раз в жизни вижу! А у меня есть билет, есть! Да не рвите из рук, дайте посадку осуществить нормально!

А потом, когда улеглось и разными способами и методами нормализовалось – сказал:

– Пошли в тамбур, тут духотища адская! Я покурю, ты рядом постоишь… потрещим о том, о сем. Ух, две возьму! Накуриться чтобы вусмерть сразу!

И яростно, будто там его ждал, как минимум, волшебный театр папы Карло, отомкнул дверь ключом-«вездеходом».

– Коровин, – напомнил ему я, – Если сейчас проводница явится… И так-то еле-еле уладили вопрос, и билет у нас с тобой на двоих один. А Командир если придет – то и на троих! А ты тут безобразие устраиваешь и нарушение правил проезда дальнего следования.

– Не явится, – заверил он меня, – Она спит, я видел. И еще тапки ее на всякий случай спрятал. Не потащится же она по своему свинарнику без тапок!

– Это ты мудро придумал!

– А то! Ладно, о чем трещать будем?

– О том, о сем?

– Согласен. Тут есть что обсудить. Начинай.

– Ну, я не знаю… – протянул я, – Ладно. Скажи, Коровин – о чем ты сейчас думаешь? Ну, кроме как накуриться вусмерть?

– Я-то? – озадачился Коровин, – Так сразу и не сообразишь. Ну, наверное, я думаю о том, что хорошо бы сейчас было все то же самое, только чутка попрохладнее! Например, зима, а мы бы так же ехали куда-нибудь… под самый чтобы Новый год!

– А ты знаешь… я на самом деле примерно о том же размышлял. Вот так же бы ехали, только зимой… и знаешь, о чем бы мы разговаривали?

…Так и было. Поздний, поздний вечер, тридцатое декабря, самая последняя самая дальняя электричка, и народ уже почти весь сошел кто куда, мы, кажется, вообще одни остались, и состав летит сквозь мглу, но грохочет так не очень сильно – снег, снег, всюду снег! И на земле (ну уж само собой), и на елках вдоль пути, и кружится в воздухе, и сквозь заклинившую как-то набок дверь (ну конечно) вихрем влетает в тамбур, и мы стоим с Коровиным, любуясь на все это дело, и Коровин говорит:

– Надо бы потрещать!

– О том, о сем? Давай.

– Я вот думаю… – начал было Коровин.

– Стоп, – сказал я, – Попробую угадать. Ты думаешь о том, что хорошо бы было все то же самое, но было бы хотя бы чуточку теплее. Например – лето!

– Точно! А как ты догадался?

– Ну, просто я сам об этом думаю!

– Да, лето бы не помешало. Дюже прохладно. Как народ начал сходить – даже надышать толком некому стало. Печка-то вообще – работает в нашем вагоне? Вон, стекла аж заиндевели все…

– Но с другой стороны – Новый год. Летом же – не было бы Нового года, и куда бы мы сейчас ехали?

– Можно было бы на лето перенести! – предложил Коровин.

– Не, не надо, – сказал я, – Новый год – это сказка. А зимой – как-то сказочности побольше в атмосфере. Вообще в окружающей среде.

Мы ткнулись носами в окно. Сказочность и в самом деле присутствовала в изрядном количестве.

Потом Коровин вынул из рукава телогрейки бутылку портвейна. Мы сделали по доброму глотку. Ощущение сказочности усилилось как минимум двукратно.

– Эх, вот так бы и стоять, и лететь, и просто смотреть в окно!

– Коровин! Это моя мысль! Свои надо иметь.

– Нет, моя! Я первый сказал!

– Слушай, тут как раз случай один был, буквально на той неделе…

– Докладывай.

– Короче, поехал я получать деньги…

– Деньги получать? – насторожился Коровин, – Так ты что – идеалы Ордена решил предать? Ой, а корили-то тогда меня летом, а! Всего прям застыдили. А сам?!

– Да нет, не в том смысле. Ну, то есть – деньги-то получал я, но не свои! Там такая была история… Фима Коростелев подрядился на какую-то халтуру по своей прямой специальности. Проект какой-то тянул, типа газопровода отопительного. Неважно. Причиталось ему за это некоторое вознаграждение. Даже и не «некоторое», а приличная сумма. Ну и чтоб подоходный поменьше платить, там же все официально, через бухгалтерию пришлось – он в исполнители всю нашу бригаду борцов за счастье записал, ну, Володю Петрова первым, само собой, меня там, еще мужиков. Типа – «коллектив тружеников села». А наше дело была сторона, просто в нужный момент следовало подъехать в назначенное место, получить на руки, расписаться по ведомости – ну и потом полученное Фиме Коростелеву вернуть. А с него – угощение, само собой. Короче, пробил миг – мы поехали. Причем не абы куда, а в союз театральных деятелей, там, на Бульваре…

– Каких-каких деятелей? – переспросил Коровин.

– Театральных. Ты, серый человек, небось, и не догадывался о таком? Не переживай, я тоже.

– Ой, ну куда нам, лапотным! – вздохнул Коровин, – Бьешься за счастье, глаз поднять некогда – тут уж не до тиятра…