Северный сфинкс

– Это вы забываетесь, сэр Чарльз! – Вильсон вскочил, пунцовый от гнева, и заорал так, что задрожали стекла. – Вы отстраняетесь от участия в этом деле и останетесь в гостинице, откуда будете наблюдать за тем, чтобы никто в нее не входил и не выходил. И уж тем более, чтобы к корсиканцу и его своре не подошло подкрепление. Вы и ваш, – он показал на О’Нила, – ирландец…

А началось все с того, что Смит заявил Вильсону, что он хочет лично посмотреть, что за гости приходят к корсиканцу. И взял с собой лучшего нашего стрелка, чью фамилию никто точно не запомнил. Согласно инструкциям, Смита ни в коем случае не следовало тревожить.

– Когда дело будет сделано, джентльмены, мы придем к вам сами и выпьем за успешное выполнение задания.

Однако прошло больше часа, и Вильсон, забеспокоившись, взял с собой меня и двоих из своих головорезов, и мы отправились проведать Смита. Дверь в комнату, где он должен был находиться, оказалась заперта изнутри на засов. Один из людей Вильсона, видимо, бывший лондонский жулик из Ист-Энда, смог с помощью изогнутого куска проволоки отпереть ее снаружи.

Мы вошли в комнату, а там… В общем, Смит и Джонсон лежали на полу в луже крови – уже холодные. Судя по всему, их застрелили, причем выстрел мог быть произведен через окно – если, конечно, убийцы не научились летать и палить из своего оружия на лету. Окно, кстати, было открыто, в штуцере, лежавшем на подоконнике, порох был насыпан на полку, а пуля находилась в стволе. Похоже, что Смит велел своему спутнику изготовиться к стрельбе, но кто-то его опередил. Стреляли из гостиницы, но мы, внимательно наблюдавшие за ней, не заметили ни вспышки выстрела, ни грохота.

Как такое могло случиться – ума не приложу. Хочу лишь сказать, что чем больше я имею дело с русскими, тем больше они меня удивляют. Удивляют и пугают. Они, словно бестелесные демоны, о которых рассказывала мне моя бабушка. Появляются неизвестно откуда и исчезают неизвестно куда.

Вильсон отдал приказ своим людям доставить тело Смита к фон Штегеманну, добавив:

– И спрячьте труп этого… второго… Да так, чтобы его не сразу нашли.

А мы вернулись к фон Штегеманну. Не успели закрыться двери, как Вильсон, видимо, успев подогреть себя стаканчиком бренди, позвал всех членов отряда, а, когда они вошли, заорал, брызжа слюной:

– Как эти мерзавцы посмели поднять руку на английского офицера! Мы должны немедленно им отомстить. Сегодня же мы убьем и Буонапарте, и его визитеров!

– Подозреваю, – усмехнулся я, – что именно эти визитеры и застрелили Смита и того… второго. Они вполне могут прикончить и нас.

– Вы трус, Кэри! Жалкий трус! – презрительно произнес Вильсон.

Я хотел было ответить, что это явное оскорбление, но осёкся. Так как нельзя было считать Вильсона дворянином, я был лишен возможности вызвать его на дуэль, даже если бы мне этого и захотелось. Решив немного успокоить Вильсона, я сказал примирительным тоном ту самую фразу, после которой нас с О’Нилом отстранили от участия в этом безумном деле. К «Короне» мы с ирландцем пошли отдельно от всех.

– Сэр, – сказал мне мой верный ирландец. – Ежели что, то я знаю, как можно унести ноги отсюда. Один мой знакомый контрабандист…

– О’Нил, – перебил я его, – вижу, что у тебя в каждом порту есть знакомые контрабандисты. Скажи, а ты сам случайно не из их числа?

Ирландец усмехнулся и развел руками, из чего я понял, что мои подозрения верны. Впрочем, не раз пользуясь услугами контрабандистов, я относился к этой породе людей довольно снисходительно. Они обладали большими связями, и с их помощью можно было беспрепятственно перемещаться из одного европейского порта в другой. К тому же контрабандисты обладали еще одним немаловажным для людей моей профессии свойством – они умели держать язык за зубами.

– Простите, сэр, – произнес О’Нил, – но люди с гербами на дверцах их карет вряд ли нам помогут. Приходится иметь дело с… иными персонами.

Перед входом в «Корону» мы на всякий случай замотали нижнюю часть лиц шарфами и взвели курки пистолетов, которые мы прятали под плащами. Впрочем, люди Вильсона неплохо знали свое дело – гостиничная прислуга уже лежала на полу, связанная по рукам и ногам, а обе входные двери, как только мы вошли, тут же были заперты на засов…

Вильсон с пистолетом на изготовку стал медленно подниматься по деревянной скрипучей лестнице. Мы с О’Нилом, затаив дыхание, прислушивались ко всему происходящему…

Выстрелов мы не услышали – наверху раздалось несколько негромких хлопков, словно кто-то открывал бутылки с шампанским, потом звуки падения чего-то крупного и крик боли. О’Нил насторожился и шепнул мне:

– Сэр, я полагаю, что нам следует побыстрее уносить отсюда ноги. Тут творится что-то нечистое… Ни выстрелов, ничего… Только сверху никто не спустился. Похоже, что наших парней уже прикончили эти русские призраки.

Мне вдруг вспомнились окровавленные трупы бедняги Смита и его спутника. От ужаса волосы зашевелились у меня на голове, а по спине потекла струйка холодного пота.