Северный сфинкс

Часть их, облепив сбитую ядром фок-мачту, сбросили ее за борт. Похоже, что в перестрелке корабль, который стоявший рядом со мной адмирал Макаров назвал «Сатурном», получил повреждение в руле. Он практически не управлялся, и ветер нес его прямо под выстрелы наших орудий. Продольный огонь пушек, заряженных картечью, словно свинцовой метлой проходил по «Сатурну». Но уцелевшие моряки, скользя ногами по залитой кровью палубе и спотыкаясь о трупы своих товарищей, продолжали сражаться. Англичанин открыл огонь по «Двойной» батарее. Правда, в залпе приняло участие менее трети пушек его правого борта.

В ответ с батареи заухали мортиры. Ими командовали офицеры из числа «гатчинцев». Что бы ни говорили мне о тех, кого обучил артиллерийскому делу генерал Аракчеев, но в умении стрелять им было трудно отказать. Одна из выпущенных мортирных бомб взорвалась на палубе «Сатурна». Взрыв вызвал пожар, огонь скакнул прямиком в крюйт-камеру… Раздался страшный грохот, заглушивший на время пушечную пальбу. Когда же облако дыма на месте взрыва рассеялось, на воде можно было заметить лишь обломки взлетевшего на воздух неприятельского корабля.

«Ну вот, одним стало меньше», – подумал я и вытер платком вспотевший лоб. Но неприятель продолжал сражаться и не собирался отступать.

Из дыма, застлавшего всю Ревельскую гавань, словно из-за театрального занавеса, стали появляться один за другим все новые и новые британские корабли. Часть из них уже имела повреждения, как в корпусе, так и в рангоуте и такелаже. Некоторые шли заметно накренившись, из-за чего пушечные порты нижних деков были задраены. Но британцы били из всех орудий по кораблям нашей эскадры. Правда, вели огонь они не полным бортом, а в основном погонными орудиями³⁰. К тому же на баке у них стояли легкие 9-фунтовые пушки. А от нас они получали бортовые залпы полновесными 28-фунтовыми и 18-фунтовыми ядрами.

Но даже одиночные попадания из вражеских орудий наносили нам повреждения. Несли мы и потери в людях. Вот ядро, расщепившее фальшборт, задело двух матросов, наповал уложив одного, а второму оторвало руку. Помощники лекарей унесли сначала раненого, а потом и убитого. Матросы из палубной команды споро посыпали песком кровавое пятно на палубе, чтобы не скользили ноги.

Но вражеским кораблям от нас доставалось все же больше. Один из британцев – по словам адмирала Макарова, это был «Руссель» – имея совершенно разбитый бак, стал все больше и больше зарываться носом в воду. Вскоре волны стали заплескивать на его палубу, а разбитая корма задралась вверх.

– Федор Федорович, – адмирал Макаров опустил подзорную трубу и повернулся ко мне, – а он ведь сейчас утонет.

Я лишь пожал плечами. Утонет – значит, такая у него судьба. Все корабли могут утонуть, а уж военные – тем более.

– Может быть, спустим шлюпки и поможем британским морякам спастись? – не унимался Макаров.

– Михаил Кондратьевич, – я вынужден был остановить неуместное в данный момент человеколюбие командующего Ревельской эскадрой, – во-первых, неприятельский корабль не спустил флаг и не поднял сигнал: «Терплю бедствие». А, во-вторых, направлять к нему шлюпки весьма опасно. Британцы могут нас неправильно понять и открыть огонь по своим спасителям. Вот когда кончится бой, тогда и окажем помощь тонущим.

– А вы знаете, Федор Федорович, – покачал головой Макаров, – что англичане не обучают своих моряков умению плавать. И если их корабль пойдет ко дну, то большинство его моряков погибнет.

– Что ж, это их выбор, – ответил я. – Мы не приглашали их сюда. И, как говорят французы: «а la guerre comme а la guerre».

А «Руссель» тем временем повалился на правый борт и начал тонуть. Вскоре над водой виднелось лишь его днище, обшитое медными листами. Экипаж корабля барахтался в воде среди обломков, пытаясь удержаться на поверхности. Некоторые, умеющие плавать, плыли в сторону берега. Но вода была еще холодная, и пытающие спастись быстро замерзали и шли ко дну.

Мы же тем временем продолжали сражаться с сильно поврежденными, но не думающими пока сдаваться английскими кораблями. Впрочем, вид тонущих своих собратьев, похоже, подействовал наконец на офицеров британской эскадры. Вдребезги разбитый и едва держащийся на плаву 74-пушечный «Рэмиллис» спустил «Юнион Джек» и поднял белый флаг. Его примеру последовали сильно поврежденные «Монарх», «Сент-Джордж», «Уориор», «Дифенс», «Ганджес» и «Дефайенс».

Сражение постепенно затихало. Последним сдался сильно поврежденный флагманский корабль «Эле-фант». Но, как мне стало известно, адмирал Нельсон погиб в самом начале сражения. Это печальное для британцев событие и предопределило исход битвы на ревельском рейде. С самого ее начала было заметно отсутствие единого руководства эскадрой – каждый британский корабль действовал и сражался как бы сам по себе.