Северный страж

Опасливо покосившись на странного чужака, с суровым видом зачем-то сварившего иголку с ниткой, и удивительный блестящий нож в кипятке, счёл за лучшее промолчать. Кто их этих ведунов знает. Наверно, опять какое-то колдовство готовит. Вон, говорят, как он нурманов разогнал одним махом. Гром как грянет, одному даже голову снесло. Уж дядька Еким врать точно не будет, сам хоронил поганых.

Алексей слил кипяток и поставил бадью на стол.

— В принципе, я готов. Осталось только руку помыть…

Совместными усилиями омыв пациента над тазиком, усадили оробевшего Киршу за стол.

Алексей взял иглу и вопросительно глянул на Гертруду.

— Ну так что, я зашиваю?

— Да-да, сейчас, только чуть его успокою.

Гертруда улыбнулась и доверительно наклонилась к пациенту.

— Нешто испужался?

— Есть немного, — честно признался Кирша, опасливо косясь на иглу.

— Да, деваться тебе некуда, придётся зашивать. Уж больно рана глубокая. Но ты не бойся, больно не будет. А ещё лучше вообще не смотри, глаза закрой. Давай-давай, успокойся и клади руку на стол.

Глубоко вздохнув, Кирша зажмурился и положил руку.

— Что ж, Алексей. Вот вам и ещё один урок… Уходите, но только недалеко, до кромки, как тогда в первый раз.

Алексей послушно напрягся.

Почти ничего не поменялось, только стало чуть холодней. Чеширский сидел на печи, заинтересованно поглядывая на стол. Сердито нахохлившийся Карлуша на хозяйском плече ясно выражал своё презрительное отношение к царящей суете.

— А теперь посмотрите на Киршу. Видите разницу между нами?

— Вижу… — ошеломлённо прошептал Алексей.

Расплывчатый паренёк виднелся словно сквозь толщу воды. По телу пробегала лёгкая серебристая рябь.

— Это и есть граница. Навь и явь. А теперь смотрите на его руку…

Гертруда зачерпнула ладонью воздух и быстробыстро закрутила над раной. Поначалу мутное красноватое пятно проявилось, словно кто-то навёл резкость объектива.

— Видите?

— Да-да, вижу…

Чеширский завозился и возбуждённо привстал, явно намереваясь прыгнуть.

— Ишь, котейка, как кровь почуял, сразу уши навострил! — возмутилась Гертруда. — А ну кыш отсюда, проказник! — замахнулась полотенцем.

Карлуша встрепенулся и неодобрительно покосился на собрата. Чеширский втянул голову в плечи и сконфуженно присмирел.

— Вот то-то, — победно улыбнулась Гертруда. — Что ж, пожалуй, и всё. Вот теперь можете шить, причём можно даже и отсюда. Он не почувствует боли. Ну же, смелей, что же вы так застыли!

— А-а-а… Да-да, конечно, — спохватился Алексей.

Для проверки реакции примерился и нерешительно ткнул иголкой. Пациент даже не шелохнулся.

С ума сойти, неужели такое возможно?

— Вижу, вы всё ещё сомневаетесь? — усмехнулась Гертруда. — Смелей!

— Хорошо…

Собрав волю в кулак, с усилием воткнул иглу.

Такая первая настоящая операция не могла присниться и в страшном сне. Ни инструментов, ни антисептики, вообще ничего. Практически одни голые руки, непонятная нитка и примитивная кривая иголка. Да и то, не иголка, а нечто больше похожее на китобойный гарпун.

Осторожно стянув края раны, отсёк нить и аккуратно завязал первый узел. Уфф, конечно, это можно смело назвать чудом, но, похоже, один всё-таки готов.

Невольно вспомнилась вся небогатая практика. Несколько сотен хирургических узлов на подушках и муляжах можно и не считать. Девчонки ещё хихикали так. Конечно, им весело, хоть какой-никакой предварительный навык был. Наверняка в детстве всякие там куклы-платьица шили. А вот парням было не до смеха. Пальцы прямо как не свои. Хорошо хоть дома отец гонял, заставлял оторванные пуговицы пришивать. Вот в армию, говорит, пойдёшь, там папки-мамки нет, подворотнички за тебя некому пришивать будет. А не так пришьёшь, мало того прыщи замучают, так ещё и вечный наряд по кухне получишь. И здорово так застращал, неплохо помогло. По крайней мере, препод не так ухмылялся, как над сокурсниками. Сборищем предынфарктных стариков-артритников называл. Ну а если пребывал в особо хорошем настроении, то более ласково — мистер кривые пальцы, или просто Женечкой-криворучкой. Шуточки такие. Профессиональные. А вообще, наверно, правильно гонял. Мелкая моторика вообще ни к чёрту. С такой в нейрохирурги или в офтальмологи лучше вообще и не соваться.

Кирша обеспокоенно поёрзал. Рука почему-то словно онемела. Такое бывает, когда долго-долго спишь на одном боку, а потом посреди ночи вдруг просыпаешься и в страхе ищешь потерянную руку. А когда нащупаешь, становится ещё страшней. Холодная, и никак не шевелится, словно и не своя.

Да что они там делают? И скатерть зачем постелили?

На всякий случай чуть приоткрыл левый глаз. На ране виднелся аккуратный тугой узелок с торчащими огрызками нити.

О как! Уже почти всё зашили? А почему не было больно? И крови нет. Какое-то колдовство?

Нерешительно покосился на наклонившегося ведуна и тут же испуганно зажмурился, встретив невидящий взгляд белых пустых глаз.

Мама моя! Как у покойника… Колдует, как есть колдует.

По спине побежал холодок. Нет уж, такой страсти лучше не в жисть не видеть. Видно, не зря бабка сказала не смотреть.

Наложив последний стежок, Алексей с облегчением перевёл дух.