Северный страж

— Твою мать! — рассвирепел Ратмир. — Ну всё, щенок, на ремни порежу, — махнул топором.

Лар ловко парировал выпад. Лезвия со скрежетом высекли искры.

Алексей понял, что шутки кончились, и что было сил закричал:

— Лар, Осип! Ложись! Сейчас будет гром!

Ушкуйники повернулись на голос.

Поняв, что сейчас будет, Лар сгрёб в охапку опешившего сына и с силой повалил вниз, накрыв телом.

Над головой дважды гулко прогрохотало, словно само небо вдруг разверзлось на землю. Полетел дождь кровавых ошмётков. Жутко крича, рядом свалилось трое окровавленных врагов, судорожно пытаясь зажать дыры в развороченной груди.

Хрипло каркая, с окрестных сосен взвилось потревоженное вороньё.

Ни жив, ни мёртв, Осип вытер с лица чужую кровь и зажмурился. Стало страшно, как никогда в жизни.

— Лежи, сын, лежи, — исступлённо прошептал Лар. — То Олекший колдовство своё творит. Покудова лежим, нас не заденет…

Алексей лихорадочно перезарядил ружьё и вскочил, удерживая на прицеле оставшихся в живых.

— Лежать! Топоры на землю!

В страхе зажимая уши, воевода растерянно выпустил топор и недоверчиво вытаращился на мохнатую зелёную «кикимору», вылезшую из колодца. Завидев неведомое чудище, Федец тоненько, совсем по-девчоночьи завизжал и бросился напролом.

Гулко прогрохотал гром.

Федец спотыкнулся на ходу и, отчаянно взвыв, рухнул, мучительно баюкая невесть откуда взявшуюся кровавую дыру в сапоге. Нога словно онемела.

— Лежать! — прорычало чудище. — Топоры на землю!

Затравленно переглянувшись круглыми от страха глазами, ушкуйники молча повалились в холодный песок. Хотелось зарыться глубоко с головой, лишь бы только снова не слышать гибельного грома. Выходит, не так уж и соврал тот пьяный паренёк. И вправду заколдованная деревня.

Чертыхнувшись, Алексей медленно вышел из-за укрытия. Последний выстрел был явно лишний. Чисто рефлекторно среагировал на слишком быстрое движение. Издалека показалось, прыткий паренёк лежащего Лара хотел добить. Да и как ещё это было истолковать? Ни с того, ни с сего вдруг завизжал как бешеный и на лежащих бросился. Может, он тоже, как нурманы, мухоморов объелся. Чистый псих. Вот и получил, под горячую руку. А вообще, конечно, как-то неудачно вышло. Случись такая заваруха веков через десять, следователи бы даже ничего и слушать не стали. Явное превышение необходимой обороны. Засудили бы за милую душу, невзирая даже на то, если бы эти бандюги с топорами в дом вломились. Российский уголовный кодекс вообще штука двоякая, при желании повернуть можно по-всякому. Хотя как знать. Это ещё надо хорошенько посмотреть, кто что превысил. По-любому, здесь десятеро на двоих, нормальному судье было бы вполне достаточно, чтобы составить правильное непредвзятое мнение…

— Лежать, сказал! — ткнул стволом спину шевельнувшегося было главаря. — Смерти хочешь?

Морщась от близкого металлического соседства, быстро прошёлся по кругу, пинками отбрасывая топоры куда подальше. Не хватало ещё, чтобы головорезы очухались и снова за железяки схватились. Как раз самый удобный момент. Навалятся со всех сторон, никаких шансов. Просто числом задавят.

— Лар, вставай.

Кузнец привстал на одно колено, недоверчиво разглядывая кротко лежащих ушкуйников. Трое с огромными кровавыми дырами на спине уже не дышали.

— Их надо, э-э-э… — Алексей замялся, подбирая слова. — Руки, верёвка, быстро.

— Я понял, — Лар судорожно сглотнул, с трудом отводя взгляд от жутких ран. Люди правду говорят. Воистину Олекший громом врагов разит…

— Сейчас.

Вытащил засапожный нож и прислонил к шее главаря.

— Рыпнешься, прирежу!

Жадно глотая воздух, Ратмир по-рыбьи приоткрыл рот и едва слышно прохрипел:

— Не губи! Всё отдам!

Лар нервно заиграл желваками и двинул кулаком под рёбра.

— Молчи уж, вояка!

Вытянул кушак ушкуйника и навалился коленом на широкую спину.

— А ну руки сюда давай! И шибче!

Ратмир безропотно закинул руки за спину. Если вяжут, значит, убивать не станут. Наверно, выкуп хотят.

— Вот так-то, — победно крякнув, кузнец туго затянул узел. — Осип, а ты чего тут разлёгся как на перине? Вяжи их давай!

— Так чем вязать-то? — оторопело глянул сын.

— Чем-чем, кушаками их, али ослеп? — отец сноровисто пересел на следующего пленника. — Да поживей давай!

Пугливо покосившись на безмолвного Олекшия, удерживающего громовое оружие прямо над головами врагов, Осип бросился помогать. Руки предательски тряслись. Теперь и не знаешь, кого больше бояться. То ли ушкуйников, то ли Олекшия. Улыбчивый, смешно разговаривающий ведун вдруг в одночасье превратился в могучего колдуна, повелевающего самим громом небесным. А вдруг как снова осерчает, да как грянет! Вон каких дыр понаделал, будто копьём невидимым насквозь всех истыкал.

Мельком глянув на старательно затягивающего узел сына, Лар тихонько усмехнулся в бороду.

Молодец сын. Не испугался, сдюжил. Не всякий бы мужик так вышел вдвоём супротив десяти. Воин растёт. И Олекший не подвёл. Кабы с арбалетом и колдовством не помог, распотрошили бы сейчас ушкуйнички всю деревню. И откуда только узнали, словно кто навёл, наушники проклятущие!