Северный свет

— В таком случае, хотя вам, вероятно, это покажется излишней щепетильностью, я предпочел бы, чтобы вы изложили свои сведения в ее присутствии.

— Погодите, мистер Пейдж. Прежде выслушайте нас. Мы не хотим причинять лишние страдания женщине.

— А, бросьте, Смит! — прервал его Най. — Ради бога, переходите к делу.

— Ну что же, — сказал Генри. — Я выслушаю вас. Но я надеюсь, что вам известен закон о клевете.

— Мистер Пейдж, мне очень неприятно говорить…

— Вот что, — вмешался Най, — дайте-ка я скажу. — Он погасил сигарету и уставился на Пейджа холодными выпуклыми глазами. — Вы издаете чистенькую высоконравственную газетку. Вам подавай нравственную прессу, нравственное общество и все прочее тоже нравственное. Вы весь такой лилейно-непорочный, что небось и не знаете слова «аборт».

— Оно… оно мне известно, — растерянно пробормотал Пейдж.

— И то хорошо, — ухмыльнулся Най. — Это облегчает дело. Так, может, вы знаете также, что, когда у незамужней девицы случается неприятность, а ей хочется сохранить свою репутацию, она отправляется с черного хода к какой-нибудь старой ведьме, которая и освобождает ее от неприятного бремени. К несчастью, существует коварный закончик, называющийся «Законом о преступлении против личности от 1861 года», который гласит, что женщина, противозаконно разрешившая устроить себе выкидыш с помощью любого инструмента или каких-либо иных средств, совершает тем самым уголовное преступление и подлежит ссылке на каторжные работы пожизненно или на срок не менее трех лет или же тюремному заключению на срок не более двух лет… печально, не так ли?

— Хватит, — сипло сказал Смит. — Мистер Пейдж, мне очень больно говорить вам об этом. Три года назад, в августе, ваша невестка, тогда еще Кора Бейтс, была на основании этого закона приговорена к тюремному заключению.

Генри в полной растерянности глядел на него. Он словно окаменел. Окружающий мир исчез, и перед глазами маячило только расплывающееся, как в тумане, лицо Смита.

— Нет… не верю… нет.

— Это правда. И у нас есть доказательства.

— Нет, — механически повторил Генри. — Нет, это неправда.

— Хватит, — сказал Най и кивнул на пришедшего с ними незнакомца. — Хейнз занимался этим делом. Проследил его с начала и до конца. Так ведь, Джек?

— К несчастью, сэр, это так. — Хейнз глядел на Пейджа виноватыми глазами или, во всяком случае, с притворным сожалением. — Я присутствовал на судебном разбирательстве. И должен сказать, судья проявил большую снисходительность — принял во внимание смягчающие обстоятельства. Приговор был самый легкий.

— Приговор? — Генри произнес это слово с трудом, судорожно сжимая ручки кресла.

— Шесть месяцев тюрьмы.

Сердце Генри на несколько бесконечно долгих мгновений перестало биться. Он ожидал какого-нибудь обвинения, связанного с ее прошлым: они могли выкопать и раздуть подробности забытой глупой интрижки — с этим Хейнзом, например, — или что-то связанное с бедностью и невзгодами ее юности; все что угодно, но только не это. То, что он услышал, неизмеримо превосходило самые худшие его предположения. Внезапно все в нем возмутилось… он не хочет верить им — и не верит.

— Невозможно… это ложь. Она здесь… она докажет, что это не так.

— Ну что ж, позовите ее, — сказал Най с такой хладнокровной и небрежной уверенностью, что Пейдж помертвел. — Посмотрим, кто здесь лжет.

Генри приподнялся, чтобы позвать Кору, но тут же снова упал в кресло. Как он мог заставить ее выслушивать это гнусное обвинение?!

— Ну, зовите же, — настаивал Най. — Давайте покончим с этим раз и навсегда. Спросите дамочку, как ее угораздило попасть за решетку.

Генри сковало леденящее сомнение, и он не мог решить, что делать дальше. Пока он колебался, боковая дверь, ведущая в комнату мисс Моффат, отворилась. Кора устала ждать и зашла поглядеть, не освободился ли он. В память Генри навсегда врезалось выражение ее лица, когда она вдруг поняла, что означает открывшаяся ее взору сцена. В комнате наступила мертвая тишина; наконец Кора в ужасе прошептала:

— Простите… я не знала… — и попятилась.

— Погодите минуточку, — сказал Най. — Вот этот джентльмен проделал длинный путь с единственной целью повидать вас.

Она остановилась, словно не смея уйти.

— Вы, наверное, меня помните? — сказал Хейнз.

— Нет… я никогда вас не видела, — тихо, почти неслышно ответила она.

— Простите, мисс… — тогда ведь вы были мисс Бейтс, — но у меня с собой газетные вырезки с фотографиями и подписанные вами показания, которые вы дали в больнице.

Он сунул руку во внутренний карман. Пейджу показалось, что Кора сейчас упадет. И вдруг она зарыдала — судорожно, без слез, содрогаясь всем телом. Генри не мог этого вынести.

— Довольно, — сказал он Смиту. — Ради бога, уходите.

— Убедились? — спросил Най, вставая.

Смит тоже поднялся. Сжимая в руке папку, он остановился у письменного стола, не глядя на Пейджа. На лбу у него выступили капли пота.