Северный ветер

Нет меня. Я в памяти своей,
Как в пустыне, мну песок ногами.
Складываю в душу оригами
Из засохших листьев тополей.

Тополиный пух зудит и врёт,

Варится весь мир в большой кастрюле.
Ночь луну, как жёлтую пилюлю,
заглотила в шамкающий рот.

А моя собака- поводырь

Старая – ослепла и оглохла.
Да и ладно, потому что похрен
Что там – пулемёт или пузырь.

Нам давно пора с ней отдохнуть

(или сдохнуть?), сколько можно шляться,
В результате всех манипуляций
Неизменной остаётся суть:

Нет меня. Я в памяти своей.

Догоняю перекати-поле,
На зубах песок скрипит и колет.
Что там впереди: «стреляй»?, «налей»?

Портреты

Комариный писк, укусы дней.
Нудно. Неприметно. Монотонно.
Ночь – в углу забытая икона,
А луна – лампада перед ней.

Неопределённое на вкус

Месиво меняет только внешность —
Это допустимая погрешность,
Минус бесконечности на плюс.

Цвет – притворство. Чёрный – основной.

Остальное – примеси обмана.
Не бывает «поздно» или «рано»,
Время – невзаправдашний герой.

Всё, чему учили, – сивый бред,

Лопается больно, волдырями.
Я жила в музейной панораме,
Как бездарно созданный портрет
На гвозде, забитом кем-то в стену
Криво, скособочившись смешно,
Неопределённости пятно,
Вещь, не подлежащая обмену.

how

Что мне делать с тобой, скажи.
Запечатать в простой конверт
И куда-нибудь положить,
Как коробку любимых конфет?

Как дышать мне теперь, скажи,

Если воздух мешает жить?
Что мне делать, когда дожди —
Обжигающий, огненный стыд?

Если день выбивает вдруг

Из-под ног моих всякий раз
Тот участок, где сомкнутый круг,
Что мне делать-то, что б не украсть

У себя самой лишний день,

У тебя не отнять тебя,
Уничтожить себя, как тень,
И убить тебя для себя.

Божья коровка

Кутерьма трущобных коробок
Раскрывает ладошки ветра
И кричит: «Отпускаю к деткам
Заплутавших божьих коровок».

Чертит мелом клочок асфальта,

И коряво выводит: «НЕБО»
Презирая бред ширпотреба
Рвёт об гвозди забора платья.

Лупит в кровь коленки о камни

(Только-только прижгли болячки).
И соседским мальчишкой: «Прячьтесь!»
Нам кричит. А мы бьём руками,
Набирая заноз пустячковых,
По неструганным стенам дома
И, срывая голос до стона,
Мы орём: «Чика! Зачикован!»

Самогон

Буду приходить к себе по праздникам,
Приносить ядрёный самогон.
Ночь гнобит, луна собакой дразнится
И блестит звездою на погон
В кружке алюминиевой до рубчика
В мутной и пахучей составной
Счастья, пусть обманного, но лучше так,
Чем считать взбесившихся ворон.

Буду веселить себя да баловать,

Стану комплименты расточать,
Мне для счастья нужно меньше малого —
Кончить жизнь да заново начать.

Одиночество