Северный ветер

Со временем и Артем начал рассказывать кое-что. Совсем немного: все больше о заповеднике, о буднях на маяке, о природе, погоде, птицах и орнитологах.

И те несколько минут неудобных вопросов и ответов, что раньше казались вечностью, переросли в полчаса еженедельного интересного и быстротечного общения.

— Откуда ты звонишь мне? — спросила как-то Марина у Артема.

— Не поверишь, — усмехнулся он. — Из библиотеки.

— Неужели? — удивилась Марина. — Вот уж не думала, что такие заведения в глухих поселках открыты по воскресеньям.

— Сегодня в библиотеке выходной, — развеял он ее сомнения. — Но бабуся, которая работает здесь, живет в этом же доме — только с другой стороны. Она пускает меня. Дает мне позвонить — я оплачиваю ей полчаса межгорода. И книги мне выписывает по абонементу.

— Как интересно! — улыбнулась Марина. Она припомнила, что еще в его жилище-троллейбусе видела стопку с книгами (также, как и водочные бутылки — пустые и не очень), но тогда не придала этому значения. — А какую книгу ты взял сегодня?

— Да так… — Артем явно засмущался. — Лермонтова.

— «Герой нашего времени»? — пошутила она.

— Да, — рассмеявшись, подтвердил он. — Как ты угадала?

— Ну… как-то… — На сей раз смущена была Марина. Это было настолько очевидно, что просто не могло быть правдой. — Вообще, я это просто так сказала. Это ведь книга о войне на Кавказе — вроде как… что-то близкое тебе. К тому же, она из школьной программы. Никто ведь не читает уже взрослым то, что проходил в школе. Ну, почти никто.

— Да я просто… решил освежить впечатления, — сказал Артем.

Марина с силой потерла глаза пальцами и облизнула губы. Все было так странно и так неправдоподобно.

— А знаешь… — выдохнула она. — Я ведь с этой книги начала чувствовать литературу. Не знаю, как объяснить. В общем, я первый раз в жизни, читая, ощутила, как сопереживаю герою, как принимаю и понимаю, что с ним происходит — все его душевные метания, чувства, тот взгляд на мир, который у него был и то, как он сформировался. — От накатившей волны смущения Марина засмеялась. — Это глупо, наверное, да?

— Нет, — ответил Артем. И, помедлив, добавил: — Не поверишь: у меня было так же.

Они замолчали.

Артем первым нарушил тишину.

— А знаешь, мне нравится, как ты пишешь, — сообщил вдруг он. — Очень образно и ярко.

— Что? — удивилась Марина. — Ты что, читал мои статьи? Где?

— В библиотеке, — рассмеялся Артем. — Здесь есть подшивки «Комсомольской правды» аж за последние десять лет.

Марина уже давно не считала себя застенчивой девушкой. За годы своей карьеры в журналистике она научилась пробиваться в закрытые двери, стойко сносить пренебрежение и высокомерие, льстить, скандалить, продавливать свою линию, невзирая на чужое сопротивление. Марина знала, что в своем деле она — профессионал, признанный и бескомпромиссный.

Но в тот момент она почему-то вдруг почувствовала себя беззащитной. Так же, как было много лет назад, во время ее первых, еще студенческих попыток писать наивную робкую прозу, зарубленных ее тогдашним парнем — Сергеем — на корню.

— Это было моей работой, — бросила она как можно более небрежно. — И мне за это очень хорошо платили.

— Не спорю, — согласился Артем. — Но ты вкладывала душу в каждую статью. Это заметно.

Он был прав: вкладывала. Марине и раньше говорили это. Но, как ей казалось, другие под этим подразумевали нечто иное. Или просто в словах Артема она почему-то захотела услышать важный ей смысл?

— У меня появилась одна перспективная журналистка в редакции, — сообщил Александр, внимательно наблюдая за реакцией Марины.

— Перспективнее меня семилетней давности? — без притворной скромности поинтересовалась она.

Конечно, Марина прекрасно понимала, что достоинства этой восходящей звезды «Комсомолки» определялись не только ее репортерскими навыками.

— Пока не определился, — коротко бросил Александр и отвел глаза.

Они продолжали общаться. Поначалу — с долгими перерывами, со временем — все чаще.

Изматывающее, душащее раздражение, которое Марина испытывала рядом с ним в последний год их отношений, постепенно выветрилось. Александр захаживал к ней в гости, как и всегда раньше: с хорошим шампанским — для них и пачкой сигарет — для нее.

Им больше нечего было делить: ни постель, ни работу. И они болтали порой подолгу — обо всем и ни о чем. Семь лет, что они провели вместе, так просто из жизни не вычеркнешь.

Кажется, теперь они стали просто друзьями. Она даже начала называть его Сашей — вслух. Ему, вроде бы, нравилось.

— Ты в курсе, что Ленский был избран в Думу? — как бы между делом сообщил он.

Марина отрицательно мотнула головой. На мгновение она даже подумала: не закосить ли под дурочку? Но бывший редактор вряд ли поверил бы, что она не вспомнит того олигарха, из-за которого в начале лета был ложно обвинен в убийствах и изнасиловании несчастный школьный учитель.

— Его сын вернулся из Европы и поступил в престижный московский вуз, — добавил Александр. — Учится теперь на кафедре международных отношений.

Будущий посол — или кем там его пристроит в итоге папочка? Малолетняя мразь, жестоко убившая девчонку, не ответившую взаимностью!