Северный ветер

Ольга посерела лицом и стала медленно оседать на землю. Афанасьев подхватил ее. Он невольно закрыл глаза, ему стало страшно… Потом он будет убеждать себя, что остался стоять в шеренге, потому что держал на руках потерявшую сознание медсестру. На самом деле было не так, он струсил. Только двое вышагнули из строя, остальные, опустив голову, остались стоять, навсегда отрезав себя от всего, что было за той чертой времени, которую провел этот офицер СС, за той чертой, которую провела в их жизни война. Медсестра пришла в себя позже. Она не видела, как и чем все там закончилось. Ее увезли с собой эсэсовцы на своей машине. Она пыталась сказать что-то лейтенанту, когда ее вырывали из его рук, но он не посмотрел в ее сторону. Он отпустил ее. Он отвел взгляд. Она поняла — он был уже чужой.

Афанасьева вместе с другими отправили грузовиком в спецлагерь. Оттуда, пройдя медкомиссию и спецпроверку, лейтенант был направлен в разведшколу, расположенную в небольшом уютном польском поместье недалеко от Данцига, так немцы называли польский Гданьск. Немцы слово держали. Там его помыли, переодели в немецкую форму и дали выспаться, на все это ушло чуть больше суток. Потом спать приходилось мало, их учили всем видам минно-подрывной работы, рукопашному бою и радиоделу — всему, что требовалось диверсанту. К концу октября сорок первого необходимые предметы были пройдены и сданы на «хорошо» и «отлично».

В начале ноября большая группа диверсантов была заброшена в советские тылы, под самую Москву. Среди них был и лейтенант Афанасьев по кличке Немой. Эту кличку в школе абвера ему дали не просто так, он практически ни с кем не общался.

* * *

Гюнтер Миттель родился в Петербурге. Его отец и дед жили в России с середины XIX века. Мясники, они имели колбасный цех на Апраксином Дворе и лавку, и быть бы Гюнтеру петербуржцем, кабы не революция. Разруха, наступившая в России, сразу придушила их семейное дело. Они не умели «ловить рыбку в мутной воде»; то, что они умели, — делать вкусную колбасу — без качественного мяса делать было невозможно, обманывать своих покупателей они не могли. Да к тому же и покупатели быстро исчезли. Цех и все, что в нем было, с лозунгом «Грабь награбленное» растащили в первые же дни после переворота, а потом отобрали и само выстроенное еще его дедом здание — «экпроприировали» в пользу трудового народа. Правда, никакого народа в него не пустили, там разместились какие-то склады какого-то Совета. Видно, при новой власти начальник какой-то очень большой. Они его, конечно, не видели. Махнули рукой, и все. И, слава богу, уцелели.

Между Россией и Германией шла война, в России царил абсолютный хаос, им, немцам, нужно было срочно что-то делать. Мать к тому времени уже лежала на кладбище, спокойно умерев еще в двенадцатом году, а вот отец Гюнтера, старый Фриц, бросив все, что еще было, долгими дорогами, через Турцию, сумел выехать с сыном в Германию. Маленький городок, откуда когда-то их дед уехал в Россию, принял их, сохранился даже родовой старый дом. Там, в Штарнберге, Гюнтер закончил лицей, а затем и факультет физики в университете в Мюнхене. Его дипломная работа была замечена в научных кругах, ив 1934 году он уже был ведущим специалистом одной из лабораторий по изучению энергетических атмосферных явлений. Молнии, шаровые энергетические образования, энергетически заряженные поля — все это увлекало молодого ученого до самозабвения. Его не интересовало в жизни более ничего, и когда в Германии к власти пришел Гитлер, Гюнтер узнал об этом не сразу. Его отец, уже очень больной, сказал ему странные для него тогда слова:

— Сын, мы смогли уехать из России, из Германии нам ехать некуда. Это наша Родина, живи с ней, как бы ни было плохо. Если надо, умри с ней. Вожди приходят и уходят. Это твоя Родина, это твой народ.

Гюнтер не смог понять тогда смысл этих слов, но отец больше уже не поговорил с ним. Он умер на следующее утро. Гюнтер остался один в большом доме. Похоронив отца, он полностью погрузился в работу. В 1938 году его гипотеза о природе Тунгусского феномена 1908 года вдруг нашла поддержку на самом высоком уровне, он выступил с коротким докладом на эту тему в университете и в этот же день был приглашен в замок Вевельсбург. Дальше его жизнь изменилась стремительно и бесповоротно. Ему была выделена крупная лаборатория и группа ученых. Денежное и продуктовое довольствие, охрана и автомобиль с водителем. После личной встречи с руководителем СС Гиммлером Гюнтер подписал ряд документов и был зачислен в особую группу специалистов «Аненербе», полное название которой означало «Немецкое общество по изучению древней германской истории и наследия предков», — организации, созданной для изучения традиций, истории и наследия германской расы. Гиммлеру понравился фанатично преданный своей профессии ученый, с внешностью истинного арийца, ставящий перед собой задачу первостепенного достижения научных целей во благо великой Германии.