Северный ветер

Его солдаты последовали за ним. На выходе из леса он останавливал красноармейцев и направлял их в цепь окапываться вместе со своим взводом. Когда танки подошли к мосту, несколько гранат остановили один, порвав на нем гусеницу, и подожгли второй. Пехота, не выдержав неожиданного залпового огня, откатилась, оставив своих танкистов умирать в огне.

Скверно стало, когда с того берега реки тоже затрещали немецкие автоматы. Немцы сжимали кольцо окружения, на той стороне кто-то отчаянно кинулся в штыковую атаку, немцы, огрызаясь, отошли. Было хорошо видно, как на околице деревни минометные расчеты фашистов ставили минометы. И началось… Мины непрерывно рвались, иссекая осколками живое и уже неживое. Вода в реке от моста текла бурая от крови. Волохов подполз к раненому подполковнику. Тот, приподнявшись на локоть, хмуро смотрел на происходящее. Он не вздрагивал от близких разрывов, не закрывал глаз, а увидев Волохова, покачал головой.

— Плохо дело. Выводи оставшихся людей, назначаю тебя своим заместителем, бери под команду всех. Невзирая на звания. Это приказ.

— Есть! — ответил Волохов и кивнул солдатам, чтобы выносили раненого дальше в лес.

«Кого тут брать под команду?» — думал Волохов, перебежками отходя вслед своему взводу все дальше и дальше в еловую чащу. Несколько офицеров из штаба полка отходили вместе с ними. Они держались рядом с командиром полка, помогали его нести. Но Волохов заблуждался. В лесу к ним прибивались и прибивались люди, одиночки и целые подразделения. День был бесконечно длинным, к концу его под началом Волохова было не менее полутысячи человек. Людей сбивали в отделения, взводы, назначали командиров. К вечеру вышли к опушке леса, рядом горели неубранные поля, покрывая землю легким седым пеплом. Кое-где дым плотным покрывалом прикрывал лога, спускавшиеся к реке. Туда и пошли, по крайней мере, с неба, набитого крылатой нечистью, их могли и не заметить. Речку в этом месте вброд не перейти, глубока, быстро соорудили плоты и переправились. Тихо и беспрепятственно. Так же ушли оврагами в жиденький березовый лесок в надежде на то, что он выведет их в большой лес. Но этого не случилось. Лес заканчивался деревенским кладбищем, за которым стояла покосившаяся церквушка.

— Махоньков, а ну, сходи, поднимись на колокольню, погляди, что там, кого встретишь, узнай, что за деревня, а то карта есть, а где мы на ней — не пойму.

— Есть, товарищ командир! — откликнулся Махоньков и, подхватив винтовку, быстрыми перебежками помчался между могильных оградок к церкви.

— Я подстрахую, — вызвался рядовой Карев, просительно глядя на Волохова.

— Давай, — кивнул Волохов.

Тот сорвался с места вслед за своим другом Махоньковым. Волохов улыбнулся — как нитка с иголкой, куда угодно, хоть в пекло, только бы вдвоем.

Да, солдат в одиночку не боец, а когда рядом кто есть — уже герой. Волохов был удивлен в первые дни на фронте, когда их заставили копать ячейки на передовой — ячейки, а не траншеи. А в ячейке боец соседа не видит, командира своего не видит. Сидит, хоть и знает, что рядом в ячейках его боевые товарищи, а все одно, не видит их, может, поубивало всех и он один остался. Другое дело — траншея, все на виду, и командир в любую минуту подзатыльник дать может, а может и по плечу дружески похлопать, все лучше, чем в одиночку смерти ждать. Особенно когда летит она с неба и все бомбы — прям в тебя. Нет, на миру-то оно веселее.

Автоматные очереди совсем рядом разорвали тишину.

«Вот черт! Нарвались хлопцы», — подумал Волохов. Два винтовочных выстрела — и автоматы умолкли.

Вскоре запыхавшийся Махоньков доложил:

— В церквушке сидели немецкие корректировщики, вот их карты.

— Они что, вас заметили?

— Нет, это они от скуки по воронам палили. Тут мы их и сняли.

— Понял, если бы не вороны… — начал было Волохов.

Махоньков аж покраснел:

— Да нет, командир, я их еще издали приметил, расселись, придурки, на крыльце, шнапс с огурчиками, лучок…

— Да, с лучком, говоришь…

— Ага, с лучком…

— Ну да ладно, давай карты, пойду подполковнику покажу.

Волохов пробрался к командиру полка, он лежал в проходе между могил.

— Привет, Волохов, я тут уже пристроился, глянь, кто у меня в соседях, надеюсь, люди хорошие?

Волохов действительно привстал, чтобы посмотреть, чьи могилки, но подполковник, рассмеявшись, остановил его:

— Не надо, я не собираюсь здесь оставаться. Что там?

Волохов развернул перед собой немецкую карту и показал Козыреву. Тот внимательно и долго смотрел, потом откинулся и сказал:

— Откуда у немцев такие подробные карты? Волохов, ты понимаешь, у них карты нашей земли лучше, чем у нас. Как это может быть? А данные нашего расположения? Они все о нас знают! Все! А мы о них ничего! Понимаешь, Волохов, ничего! — Подполковник замолчал, кусая от досады губы.

— Потому и гонит нас фриц…

— Ни хрена, били его и будем бить. Мне бы полк таких солдат, как у тебя, Волохов…