Северный ветер

Он не мог до сих пор объяснить себе, почему этого не сделал. Он оставил ее при себе, он мог это позволить, нарушая при этом все им же самим разработанные инструкции. Ольга какое-то время жила в спецсанатории под его личным наблюдением. Она почти ничего не говорила при встречах. Он не пытался с ней сблизиться, он был подчеркнуто вежлив и внимателен в общении с ней. Она не задавала ему вопросов. Она вела себя как пойманная птица, заключенная в клетку, смирившись с той ситуацией, в которую она попала, она не билась в истерике и не бросалась на окружающих. Она была абсолютно спокойна и холодна. Вероятно, внутренне она готовилась к тем испытаниям, что ей уготовила судьба. Она не теряла самообладания, вела себя с достоинством.

Шло время, и Штольц видел, как меняется ее отношение к нему. Он был единственным, с кем она могла поговорить по-русски, никто из персонала не имел права общения с ней, никто и не знал этого языка. Через месяц он предложил ей заняться изучением немецкого языка, и она сразу согласилась. Дальше пошло легче. Они стали чаще встречаться, вернее, Штольц стал чаще навещать Ольгу и вскоре забрал ее из спецсанатория. Его дом в родовом поместье пустовал несколько лет, и он привел его в порядок. Туда он и привез Ольгу, ей он объяснил все предельно просто. Война — удел сильных мужчин, и участие в войне женщин — преступление. Для нее война закончилась. Она просто молодая красивая женщина, которая должна жить и рожать детей. Он дал ей слово чести офицера, что не принудит ее к сожительству. Он все правильно рассчитал. У нее не было оснований ему не верить, взять ее силой он мог неоднократно.

Она согласилась, и для Штольца наступила другая эпоха. Он впервые вдруг осознал, что не может жить без этой женщины. Не может без ее глаз и голоса, без аромата ее волос, при этом она не была ему любовницей. Как ни странно, это обстоятельство будоражило ему кровь не менее, чем сексуальные действия, которые он когда-то давно имел. Более того, он испытывал неведомое ему ранее какое-то особое чувство собственного достоинства, когда она была рядом с ним. Друзей у него не было ни среди сослуживцев, ни вообще, поэтому Ольгу, кроме прислуги, никто не видел. Он стал иногда выезжать с ней в город, чтобы пройтись по старинным, благоухающим розами, устланным великолепными мостовыми улицам Тильзита, посетить магазины, где мог купить ей изысканный подарок. Это приносило ему огромное удовольствие. А как смотрели на нее окружающие! Штольц сделал для нее документы, так, на всякий случай, она стала Ольгой Штиль, фольксдойче из Латвии. Иногда они посещали местный театр — это полезно для освоения языка. Он был потрясен, она понимала все, что происходило на сцене, она понимала и тонко чувствовала, он это видел. Досадный случай у театра с этим бывшим гауптманом заставил его несколько «вернуться на землю». Ольга узнала этого гауптмана и поняла, что он узнал ее, она успела шепнуть об этом Штольцу. Глупо, но этот майор почему-то назвал себя гауптманом. Эта оплошность была зафиксирована его службой охраны и послужила основанием для задержания и проверки документов, но случилось непредвиденное — и тот погиб. Значит, такова его судьба. Это был знак и для него — решил Штольц и исключил подобные случаи, усилив свою охрану вдвое.

«Я „Ветер“, я „Ветер“, прошу связи с „Зенитом“». Дежурная радистка оперативной части разведывательного отдела Западного фронта не могла понять, кто это выходит на связь на той же частоте, на которой работала ее группа. Группа провалилась, захвачена? Немцы? Разведгруппа молчала две недели после заброски, и вот на ее частоте, во время ее сеансов связи, какой-то «Ветер» вызывает «Зенит»? Если это немцы и группа раскрыта, если это радиоигра, тогда почему они вызывают какой-то «Зенит», а не «Берег»? Начальство разберется. Она сдала смену и, составив рапортичку, передала ее в оперчасть. Капитан Пономарев, прочитав рапортичку, решил перепроверить позывные по центральной картотеке и отправил запрос в Москву. Через три часа пришел ответ и требование немедленно выйти на связь с группой «Ветер». Передать, что «Зенит» прибудет через шесть часов и вступит с ним в радиоконтакт.

Майора Краскова подняли с постели, в которую он только-только успел улечься. Он снял телефонную трубку с желанием отчитать кого-то нерадивого за то, что опять его беспокоят по пустякам, но то, что ему сообщили, начисто убило желание спать. Уже через десять минут он вышел к ожидавшей его машине. Удивительным для него было сообщение о том, что на связь по его позывному вышла группа «Ветер», заброшенная еще летом в прифронтовую полосу для борьбы с диверсионными группами противника. Самое главное, что в составе группы был Вангол. Иван Иванович почему-то сразу понял, что именно он, Вангол, лучший курсант разведшколы Игорь Сергеев, ищет с ним связи. Об этом знал только он, и он не спешил докладывать начальству о своей догадке.