Северный витязь

– Ну, други мои, не передумали? Знаете, на что идем?

– Ты, Илюша, свое дело делай, – наставительно сказал слепец. – А уж мы с Матюшей свое сделаем. А дальше, кому как на роду написано. Ежели суждено тебе репой подавиться, так нечего и стрелы половецкой бояться.

Илья засмеялся и сунул в рот обрезок коровьего языка. Пока он шли по дороге, из его рта стала течь слюна. Она скапливалась на бороде, но Муромец решил, что так даже больше похоже на правду. Убогий, чего с него взять. Мало ли что ростом и плечами вышел, зато ума Бог не дал.

От костров к ним уже бежали с факелами. Илья сделал лицо, какое видел у Бугрима. Равнодушное ко всему окружающему, спокойное, нечувствительное к боли, к голоду, к усталости. Иди, коли ведут, встань и стой, если прикажут.

– Эй, кто такие? Куда идете? – затараторил один из половцев, явно умевший говорить по-русски.

Слепой старец остановился, обняв мальчонку за плечи, и, глядя поверх его головы, заговорил:

– Слухом земля полнится. Услыхали мы, что князь киевский сюда с войском отправился. Вот и мы за ним подались. Кто-то же должен складывать песни да рассказывать детям и внукам о том, чем земля его живет.

Воины загалдели, многие понимали русские слова, хоть и не все. Одни хотели вытолкать бродяг подальше от становища, пусть, мол, возвращаются к своему князю Владимиру, другие говорили, зарубить их надо, они рыскают, вынюхивают, а потом в Переславль придут и воеводам княжеским пересказывают. Илья напрягся, он не знал, как подсказать слепому, что еще надо добавить. Ему самому уже никак нельзя было рта раскрывать. Если только показать отрезанный язык.

Обидно будет и горько, если сейчас все пойдет не так, как замыслил Муромец. Не в том беда, что он с шестью половцами не справится. Справится. Беда в том, что потом им дорога к Святославу будет закрыта. Илья уже собрался было стягивать с головы шапку, что отдал ему Бугрим, в которой лежала единственная защита – кольчужная ратная рукавица. Ничего с собой из брони или оружия взять было нельзя. Даже нож в сапоге и тот могли найти, отобрать и опять же взашей вытолкать.

– А идем мы, храбрые воины, к хану Итларю, у которого грустит и печалится князь Святослав. Хотим мы его печаль скрасить, думы горькие разогнать, сердце его повеселить. Не откажите нам, удальцы-храбрецы, дозвольте сына князя нашего киевского потешить. Хоть на одну ночку, а все на душе у него теплее будет.

Упоминание о князе Святославе смутило половецких воинов. Стало понятно, что он здесь не пленник, хотя и гостит у хана по принуждению. Половцы только делают вид, что с уважением относятся к княжичу.

Наконец старший из воинов решил, что певунов бродячих к Святославу лучше отвести. А уж там, как решат ханские советники, так и будет. Не накликать бы на самих себя беду.

Осветив русичей факелами, они ощупали одежду, проверили котомку за спиной Муромца. И все это время старец говорил и говорил, то с шуточками и прибауточками, то громко шептал, как будто страшную тайну вещал. И когда он рассказал, что у «Бугрима» отрезан язык и с тех пор он умом ущербный и говорить не может, один из половцев поднес факел ближе к лицу огромного детины. Илья испуганно загородился рукой, замычал, вытаращив глаза и пуская слюну на бороду. Потом чуть приоткрыл рот и пошевелил обрубком языка. Воин с факелом отшатнулся и махнул рукой.

Их вели к шатрам, а Илья украдкой поглядывал туда, в сторону камышей, где за бугорком лежали, вжавшись в землю и мокрую траву, дружинники Алексы. Там было тихо, только ветер качал кустарник да гнал по воде мелкую рябь. И все они там сейчас видели старца, мальчонку-поводыря и огромную фигуру Муромца, которых вели половцы. Видели, сжимали рукояти сабель, ременные петли щитов. Они готовы были в любой миг вскочить и броситься на помощь. Хотя, если им придется раньше времени бросаться в сечу, это будет означать, что все они погибнут. Не успеют дать знать воеводе Роману, тот не успеет переправиться через реку. Многие погибнут, и погибнут напрасно. Погибнет и князь Святослав. А потом, наутро, или, может, через два дня половцы пойдут на приступ и сожгут Переславль с непокорными жителями.

Илья постарался не думать об этом, он стал думать о Матюшке, который храбро шел, ведя за руку слепого старика, и таращился по сторонам, все примечая и запоминая. Хороший вырастет из него воин. Храбрый, смышленый. А сейчас от его храбрости и сметливости многое зависело.

Илья шел и глядел на шатры. У вождей шатры большие, внутри застелены коврами, разделены на несколько частей. В одной слуги, в другой охрана, в третьей сам вождь, в четвертой его жены и наложницы. Говорят, половцы в походы с собой часто наложниц берут. Жаль, если здесь есть женщины и кто-то из них случайно попадет под горячую руку.