Северо-Запад

– Постойте… вы ходили в Брейтонскую?

Она, возбужденная, опускается на стул. Вероятно, что-то не так.

– Клянусь, когда вы говорили по телефону, я думала: я вас знаю, вы ходили в Брейтонскую!

Ли усаживается на стол и называет ей даты. Шар переполнена хронологией. Она хочет знать, помнит ли Ли, когда было затоплено научное крыло, помнит ли, как Джейк Фаулер сунул голову в тиски. По отношению к этим координатам, словно это даты высадки на Луну и смерти президентов, они определяют собственное время.

– На два года раньше вас, верно? Как, вы говорите, вас зовут?

Ли борется с крышкой коробки от печенья.

– Ли. Ханвэлл.

– Ли. Вы ходили в Брейтонскую. Встречаетесь еще с кем-нибудь?

Ли называет имена с их краткими биографиями. Шар ритмично постукивает пальцами по скатерти.

– Вы долго были замужем?

Настроение в глазах Шар изменилось, их заволокли тучи страдания.

– Слишком долго.

– Хотите, чтобы я кому-нибудь позвонила? Вашему мужу?

– Не… не… он там. Не видела его два года. Он злой. Буйный. Проблемный. Много проблем. В голове и вообще. Руку мне сломал, ключицу, колено, лицо мое гребаное разбил. По правде говоря…

Дальнейшее говорится слегка в сторону, со смешком, похожим на «ик», и неразборчиво.

– Насиловал меня, и все такое… это было безумие. А, ладно.

Шар отодвигает стул и идет к задней двери. Смотрит на сад, на засушенный желтый газон.

– Я так виновата.

– Это не ваша вина! Забудьте вы об этом.

Ощущение абсурда. Ли засовывает руки в карманы. Крышка чайника начинает подпрыгивать.

– Откровенно говоря, я бы солгала, если бы сказала, что это легко. Это было трудно. Но. Все позади, понимаете? Я жива. Трое детей! Младшей семь. Так что какая-то польза от этого была, вы меня понимаете?

Ли кивает на чайник.

– Дети есть?

– Нет. Только собака, Олив. А она сейчас у моей подружки Нат. Натали Блейк. Вообще-то, в школе она была Кейша. А теперь Натали Де Анджелис. Моих лет. У нее была здоровенная прическа афро…

Ли изображает атомный гриб у себя за головой. Шар хмурится.

– Да. Самодовольная. Кокосовый орех[2]. Много о себе думала.

На лице Шар появляется презрительное выражение. Ли говорит в него:

– У нее дети. Живет вон там, шикарное местечко, в парке. Теперь адвокат. Барристер. Какая между ними разница? Может, и никакой. У них двое детей. Дети любят Олив. Так собаку зовут – Олив.

Она просто произносит предложения, одно за другим, они не кончаются.

– Вообще-то, я беременна.

Шар прислоняется к стеклу двери. Закрывает один глаз, устремляет взгляд на живот Ли.

– Ой, это еще только начало. Самое. Вообще-то, я сама только сегодня утром узнала.

Вообще-то вообще-то вообще-то. Она воспринимает откровение спокойно.

– Мальчик?

– Нет, я говорю, так далеко я еще не зашла.

Ли сильно краснеет. Она говорит о деликатном, незаконченном предмете. О предмете, который она не собирается заканчивать.

– Ваш мужчина знает?

– Я делала тест сегодня утром. А потом пришли вы.

– Молитесь о девочке. Мальчики – сплошной ад.

Шар смотрит мрачным взглядом. На ее лице – сатанинская улыбка. Десна вокруг каждого зуба черна. Она подходит к Ли и прижимает ладони к ее животу.

– Дайте я потрогаю. Я разбираюсь. Как бы ни было рано. Подойдите сюда. Не бойтесь. Это как подарок. Мама у меня такая же была. Идите сюда.

Она берет Ли за руку, тащит ее вперед. Ли не противится. Шар возвращает руки на живот Ли.

– Девочка будет, точно. И еще Скорпион, бед не напасешься. Бегунья.

Ли смеется. Она чувствует, как тепло переходит с потных рук девицы на ее собственный влажный живот.

– Типа спортсменка?

– Не-а… которая убегает. Придется вам приглядывать за ней. Все время.

Руки Шар падают, скука снова заволакивает ее лицо, ребенок, уставший от игры неожиданно и окончательно. Ли видит, что мысли ее снова переворачиваются. Мозг этой девицы – настоящая лотерея. Помятые мысли вытаскиваются случайным образом. Она начинает говорить о разных вещах. Все вещи равны. Будь то Ли, или изнасилование, или скука, или инфаркт, или школа, или кто родил ребенка.

– Эта школа… такая была дрянь, но люди-то, люди, которые туда ходили… довольно многие из них потом преуспели, правда? Как Кальвин – помните Кальвина?

Ли разливает чай, энергично кивает. Она не помнит Кальвина.

– У него спортивный зал на Финчли-роуд.

Ли размешивает чай, жидкость, которую она никогда не пьет, в особенности в такую погоду. Она слишком сильно нажала на пакетик. Листики прорывают свои границы и разлетаются.

– Он им не руководит, он им владеет. Я иногда туда заглядываю. Никогда не думала, что малютка Кальвин сможет навести порядок у себя в котелке – он всегда ошивался с Джерменом, Луи и Майклом. Всегда находили приключения… я ни с кем из них не встречаюсь. Зачем мне эта драма? Иногда вижусь с Натаном Боглом. Встречалась с Томми и Джеймсом Хэвеном, но давно уже не видела. Некоторое время.

Шар продолжает говорить. Кухня наклоняется, и Ли, чтобы не упасть, упирается рукой о буфет.

– Извините, что?

Шар хмурится. Она говорит через окурок, торчащий из ее рта.

– Я спросила, могу я выпить этот чай?