Северус. Глубочайшее исследование фигуры наизагадочнейшего зельевара Хогвартса

– Тогда спрячьте их всех, – прохрипел он. – Пусть… они будут… в безопасности. Пожалуйста.

– И что вы дадите мне взамен, Северус?

– В… взамен? – Снейп вытаращился на Дамблдора, и Гарри подумал, что сейчас он начнет возмущаться, но после долгого молчания он сказал: – Все, что угодно. (ГП/ДС)

Снейп отдается на милость Дамблдора, и тот берет на себя ответственность: теперь они связаны обязательствами. Дамблдор требует, чтобы Снейп больше думал о Джеймсе и Гарри, а не только о своей возлюбленной, – такова магия. Снейп распространил свою заботу на других людей, потому что такие условия поставил человек, внявший его мольбе. Снейп уже стал сильнее, чем прежде.

Все, что угодно. Нарцисса прибежала к Снейпу за Непреложным обетом в том же состоянии абсолютного отчаяния, со словами, что пойдет на что угодно. Снейп присягнул Дамблдору, потому что жизнь любимой ему важнее собственной; он отдает свою жизнь в обмен на жизнь Лили. Дамблдор воспользуется своей новообретенной властью над Снейпом, чтобы требовать от него больше любви, больше жертв, больше заботы о других. Не все из нас рождаются в любви, не все получают любовь, которой жаждут. Но это не значит, что нам на роду написано быть бесчувственными монстрами. Мы можем обрести любовь внутри себя, поощряя свое стремление заботиться о других. Быть может, звучит жестко и беспощадно, но что поделать, так бывает. Но если в этом мире есть кто-то, кого мы хотим защитить, то мы пойдем на эту сделку.

10. Дамблдор дает Снейпу второй шанс

В третьем воспоминании, которое Снейп прятал от Гарри и Волан-де-Морта, Дамблдор сообщает ему о смерти Лили и предлагает начать новую жизнь. Гарри увидел эмоции Снейпа именно в тот день, когда лучше всего мог понять их. Снейп стонет, терзаясь болью и чувством вины, и Гарри испытал такие же муки при виде мертвых тел друзей в Большом зале; Гарри кажется, что они погибли из-за него. В такие скорбные минуты иногда нужно идти на крайние меры, чтобы вывести человека из состояния шока, нужно сказать ему что-то такое, что не вписывается в его картину мира.

Откуда-то раздавался жуткий звук, похожий на вой раненого животного. Снейп ссутулился на стуле, спрятав лицо в ладонях, Дамблдор с мрачным видом стоял над ним. Через несколько секунд Снейп посмотрел наверх, и вид у него был такой, словно с момента их встречи на холме он прожил сотню лет, полных мук и лишений.

– Я думал… что вы… убережете… ее… (ГП/ДС)

Снейп только пожимает плечами, когда Дамблдор говорит ему, что Гарри выжил, но Дамблдор безжалостно давит на самое больное, уточняет, что у ребенка такие же глаза, как у Лили; он пытается пробиться сквозь бурю скорби Снейпа, чтобы вытащить на поверхность более глубокие чувства.

Он спрашивает: «Это раскаяние, Северус?» Снейп не отвечает. Он еще не понимает, что имеет в виду Дамблдор. Вместо этого он говорит, что хотел бы умереть. (ГП/ДС)

Снейп отвечает вполне искренне. Его жизнь кончена. В этот миг, если Дамблдор вмешается и воззовет к тому живому чувству, что еще осталось в Снейпе – его любви к Лили, – то Снейп сможет начать новую жизнь, начнет сначала, и получит шанс поступить правильно. Защищать Лили уже поздно, но, если все пойдет хорошо, Снейп поможет сохранить жизнь ее невинному сыну, за которым Волан-де-Морт, конечно же, начнет охотиться вновь. Снейп больше не может жить для себя; его сердце разбилось от груза вины, он больше не чувствует, что достоин жизни. Но он вверил себя Дамблдору, когда пообещал «все, что угодно» в обмен на защиту Лили, и у Дамблдора есть надежда. И если Дамблдор сейчас прикажет Снейпу жить, если он будет взывать к той части Снейпа, которая еще не утратила способность любить, если он будет поощрять Снейпа делать все больше и больше из любви и ради других, то есть шанс, что эта любовь окрепнет, напитает Снейпа, и тогда он снова обретет смысл существования.