Северус, всё пропало! (СИ)

Поэтому каждый раз, завидев Изабеллу, Теодор подхватывал Северуса и демонстративно выходил из комнаты. Презрительно, подчёркнуто, чтобы она чувствовала, что ей здесь совсем не рады. Но сегодняшний совет Снейпа навёл его на гениальную мысль. Понаблюдать! Конечно же. Библиотека была самым удобным местом, чтобы вести наблюдение за этой лживой сукой.

Совершенно не заморачиваясь такими условностями, как поиск новых брюк, Нотт дошёл до библиотеки и поудобнее устроил портрет на окне. Чистый, без единой пылинки подоконник из белого мрамора идеально подходил в качестве пункта наблюдения.

— Смотри во все глаза, Северус.

Слизеринские мозги профессора могли выдавать поистине гениальные мысли, и раз он эту идею предложил, то ему её и исполнять.

Профессор несогласно пробубнил что-то про какое-то солнце и краску, которая выгорает, но Тео не стал его слушать. Он взял недочитанный томик и упал на кожаный диванчик в центре. Здесь было спокойно, светло и уютно пахло книгами. Ему так редко удавалось побыть одному, без этого навязчивого присутствия грязной ведьмы в комнате напротив, что упустить такую возможность он просто не мог. Недочитанные «Доказательства нумерологических теорем» манили, чертовки, но, так и не дойдя даже до половины, Теодор уснул.

Разбудило его яростное шипение. Будто кто-то на уроке Зельеварения наступил на длинную мантию Снейпа, и тот теперь плевался ядом в тупого гриффиндорца.

— Мистер Нотт, да проснитесь вы уже уже! Что за малолетний дебил?! Мистер Нотт!

Тео лениво протёр глаза и отметил, что, скорее всего, проспал пару часов — за окном уже стемнело, а в комнате Изабеллы горел тусклый оранжевый свет. Он сладко потянулся всем телом, напрягая до боли мышцы. Что ж, это ему оказалось только на руку. Значит, миссис Забини не сможет заметить, что кто-то наблюдал за ней из библиотеки.

— Что я пропустил, Северус? — деловито осведомился Нотт, рассчитывая на полный доклад об обстановке на фронте. Операция «Ликвидация гнилой суки» требовала высочайших концентрации и внимания к каждой мелочи. Он лениво завёл руку за голову и звучно хрустнул шейными позвонками, отчего по лицу Снейпа пробежала судорога, отдалённо напоминающая омерзение.

— Уберите меня отсюда, я больше так не могу! — как-то подозрительно торопливо проговорил портрет.

Теодор задержал на нём изумлённый взгляд. Ему послышалось, или в голосе Северуса действительно прозвучали нотки отчаяния? За те три недели, что они провели с ним вдвоём, Снейп ни разу не выдал ни одной настолько яркой эмоции. Выполнять его просьбу Тео, конечно же, не стал, наоборот, сам подошёл к окну, пытаясь увидеть, что вызвало такую реакцию.

И уже в следующую секунду он понял всё.

В комнате напротив в мягком приглушённом свете боковых ламп виднелся стройный женский силуэт. Миссис Забини плавно покачивалась под тихую классическую музыку, двигаясь медленно и изящно, словно сытая кошка. Она грациозно расстегнула своё чёрное платье, и оно легко скользнуло по её округлыми изгибам прямиком на пол. В животе у Тео тоже что-то ухнуло вниз. Он до боли вцепился ногтями в холодный каменный подоконник. Изабелла склонилась, прогнувшись в спине, и неспеша подобрала платье, а Нотт смог оценить, насколько на ней были узкие трусики. От силы дюйм. И это ещё называлось бельём?

Её внешний вид возмутил его до глубины души: на смуглом теле оставалось лишь тонкое кружево, подвязки и шелковые чулки. Подкинуть ей что ли пару галлеонов, чтобы на полноценное бельё хватило? Тео в ярости стиснул челюсть и скрипнул зубами. Он так и знал, что эта женщина сгнила изнутри, погрязла в похоти, как самая последняя мерзкая шлюха. Не в силах отвести глаза, Теодор устроился поудобнее и поправил потяжелевший член в трусах. Это просто реакция организма. Он читал о таком, это ничего не значащая физическая реакция на…

Изабелла изящно поставила стройную ногу на стул и провела по ней ладонями, так, словно ласкала сама себя. Вязкая слюна встала комом в горле. Тео с трудом сглотнул и незаметно от Северуса погладил свой член поверх ткани, которая почему-то стала ощущаться, словно грубая, колючая мешковина, а не тонкий батист.

Миссис Забини медленно провела кончиками пальцев по стройному изгибу своего тела и скользнула ладонью по гладкому животу. О да, эта женщина определённо себя любила. Она подцепила застёжку пояса для чулок. В тусклом свете сверкнул маленький драгоценный кристалл, украшавший пряжку. Изабелла сама была как переливающийся на солнце янтарь — тёплый отблеск ламп играл на подтянутой коже цвета топлёного молока, и Теодор придвинулся ещё ближе к окну, жадно впитывая малейшее её движение. Она дышала медленно и томно, так, словно получала чувственное удовольствие от того, как собственные руки скользили по телу. И действительно, на какой-то миг её тонкие пальцы задержались на трусиках и легко скользнули вверх-вниз, лаская себя.

Вверх-вниз.