Sex only

Но именно из-за него я больше не верю в любовь. Я всегда считала, что это главное в жизни. Что надо только найти своего человека. А мне все время попадались не те. Они разбивали мне сердце — но никогда не разбивали мою жизнь, потому что я помнила про то, что однажды найду настоящую любовь. Я не отчаивалась, никогда не отчаивалась. Склеивала сердце обратно, поднималась и шла на поиски.

И однажды нашла. Того самого. Человека, с которым хотела бы провести всю жизнь, состариться и умереть в один день. У нас были, конечно, и ссоры, и недопонимания, но я никогда не думала о разводе, потому что знала — я его нашла.

А вот он не нашел.

Я не понимала, почему тогда он женился на мне? Он отвечал, что ошибся, что, наверное, любил меня, как умел, а потом понял, что этого недостаточно.

Он вынул из меня стержень под названием «любовь и семья», и я рассыпалась на кусочки. Поняла, что не хочу больше никому верить. Не хочу искать. Ведь можно, оказывается, прожить с человеком много лет вместе в гармонии и счастье, и посреди бела дня, без всяких катастроф, он возьмет и разлюбит. Никто не может дать гарантий — просто такое случается. И хорошо, что он не стал меня обманывать, а просто ушел. Разве лучше было бы, если б продолжал жить по привычке и врать, что любит?

Сашка щелкнул зажигалкой и прикурил. Приоткрыл окно, впуская в машину мрачный гул МКАДа, бензиновую вонь и январский холод. Тяжелый дым крепких «Gitanes» пополз в мою сторону.

— Можешь не курить? — попросила я. Он молча выкинул сигарету в окно и закрыл его, отрезав нас от запахов и звуков родной стороны.

— А хотя нет, дай мне тоже, — я передумала.

Он так же молча вынул еще две сигареты из пачки, прикурил и отдал одну мне. Я приоткрыла окно, глотая холодный воздух вперемешку с ядовитым дымом и этой адской смесью лечила свои слезы и сожаления.

Я не могу вынести вот этого — нет гарантий. Невозможно расслабиться ни на секунду. Спрашивать каждый день, каждый час — как там твоя любовь, еще на месте? А теперь? А теперь? А теперь?

Мой психотерапевт сказал, что так живут все. Без гарантий. В сладком мороке и надежде, что это никогда не закончится. Надо смириться. Научиться принимать изменчивость жизни. А я так больше не хочу и не могу. Лучше я сама обозначу границы отношений, чем ждать неизбежного финала каждый день, и думать — вот сейчас в его голосе холод от того, что он больше меня не любит? Он задержался на работе потому, что ему со мной больше не интересно? Лучше я сама.

— Ну что, ты как? — повернулся ко мне Сашка.

— Ничего, все хорошо, — я выкинула окурок и закашлялась. — На дорогу смотри, у нас тут перекресток адовый.

— Я помню.

Машина свернула в мой двор, затормозила у подъезда. Я положила ему руку на колено и улыбнулась:

— Зайдешь на кофе?

Икея

— Ну ты и шлюха! — заявил мой бывший благоверный, затаскивая чемодан в квартиру. — Расплачиваешься натурой?

— Конечно! — кивнула я, доставая из сумки и вручая ему килограммовый пакет доминиканского кофе. — А теперь, милый, шлюхой будешь чувствовать себя ты.

Я полоснула кухонным ножом по укутывающей чемодан пленке, расстегнула его и вынула бутылку темного рома и деревянную коробку с сигарами. Повертела у него перед лицом то протягивая, то отдергивая обратно. И даже что-то такое изобразила бедрами, немного карибско-танцевальное, но сильно позориться не осмелилась.

Сашка переводил взгляд с рома на сигары и обратно на ром и на лице у него была написана мука:

— Я должен выбрать? Я сразу за оба подарка расплатиться не сумею, я уже старенький. Разве что подождешь недельку между подходами.

А вот кое-кто мог сразу… Но я запихнула эту мысль как можно глубже, чтобы даже краешка не торчало.

Квартира после феерического отпуска была слишком привычной. Слишком домашней, разношенной как старые тапочки. Невыносимо обыденной. Я изменилась, а мой мир остался прежним и дико жал мне в бедрах. Затаскивал обратно в болото, куда мне уже не хотелось. Надо было что-то менять, поэтому я и взялась шантажировать бывшего мужа.

— Можешь один раз, зато долго… — помахала я у него перед носом бутылкой с ромом, он попытался ее поймать, но я отдернула быстрее.

— Говори уже, жестокая, — вздохнул он.

— Свозишь меня в Икею? Прямо завтра с утра?

— Шопинг-терапия барахлом? — закатил Сашка глаза. — Десять тысяч свечек, пятьдесят рамочек для фотографий, новые занавески и вон та шкура овцы?

— И плюшевая акула, — кивнула я.

— Это поможет? — вдруг очень серьезно спросил он.

— Не знаю, — ответила честно. — Но хуже не сделает.

— Ладно. Но плата вперед!

— Да пожалуйста! — я вручила ему заслуженные призы. — Только прямо с утра, хорошо? Пораньше.

— Икея в воскресенье! После этого даже адское пекло покажется мне филиалом рая, — вздохнул мой ангельский бывший муж.