Sex only

— Кстати. Давно хотела спросить, — небрежно говорю я, проводя пальцем по его подбородку, где уже пробивается щетина. — Ты женат?

Кажется, у меня даже сердце ненадолго остановилось, пока я ждала ответа.

И самолеты замерли в небе. И волны далеко-далеко на Атлантическом берегу перестали на несколько мгновений бить в песок.

Пока он не ответил:

— Нет.

Я выдохнула.

— Глупая… — он проводит пальцами по моим губам и прикасается к ним своими.

Что я могу ему на это ответить? Что глупой я была бы в любом случае. Если бы не спросила, а потом оказалось бы, что все-таки да. И сама была бы виновата. А вот что я точно не скажу — что была готова принять и то, что он мог быть женат. И все равно остаться с ним.

Лучше помолчать. Эти разговоры слишком жуткие.

— Подожди-ка… — Альберт лезет в карман, чертыхается. — Забыл телефон в машине. Дай свой. Сейчас буду нарушать к чертям всю корпоративную безопасность.

Мой валяется на полу у кровати, и пока я за ним тянусь, мою задницу оглаживают горячие ладони, скользят к талии, накрывают грудь. Я выпрямляюсь и протягиваю ему телефон, пытаясь вспомнить, нет ли там какого компромата.

Альберт с досадой смотрит на меня, но прекращает лапать.

— Ладно, это важнее, — ворчит он.

И вопреки моим страхам, даже не лезет ни в какие чаты и контакты, а открывает браузер и вбивает сайт этого своего «Корунда». Корпоративный сайт, я уже там была и ничего интересного не нашла — его фотография там скучная, а должность я уже видела на интенсиве. Но Альберт дописывает адрес — и открывается внутренняя страница со входом для сотрудников.

— Айтишники меня придушат… — бормочет он, вводя логин и пароль. И поворачивает экран ко мне.

— Что? — я смотрю на страницу. Альберт Янович Валевский, да, глава группы компаний и еще список каких-то должностей. А дальше…

— Вот видишь — написано «холост», — тыкает он пальцем. — Это официальная карточка сотрудника, для внутреннего пользования, тут все перепроверено службой безопасности десять раз. И детей тоже нет, обрати внимание.

— Зачем это?

— Чтобы ты доверяла, — пожимает он плечами и отдает мне телефон в руки. — Можешь полазить, полистать. Только не увольняй никого, пожалуйста.

— Разве доверие стыкуется с контролем? — я бросаю быстрый любопытный взгляд и отдаю телефон ему обратно.

— Какой же это контроль? — удивленно смотрит он на меня. — Все интересное посмотрела? Стираю тогда. Контроль — это когда ты можешь заставить меня что-то сделать. А тут просто информация, которую я могу рассказать тебе на словах или вот так показать, чтобы не осталось сомнений. Я совершенно согласен, что верить кому-то на слово, когда ты его первый раз видишь и он ничем не доказал свою надежность — глупо. Мы можем пойти длинным путем и ты будешь учиться доверять мне годами, а можем коротким — и я буду подтверждать все сказанное документально.

Годами? Он сказал — годами?

— Прости, но… — я забираю у него телефон и забрасываю его обратно под кровать. Альберт наконец стягивает с себя худик, вылезает из джинсов и даже снимает носки и аккуратно складывает их поверх одежды. Я не могу удержаться от вопроса: — А какого рода у нас отношения вообще?

— В смысле какого рода? — он снимает очки и кладет их на стол рядом с ноутом. — Мы же вроде все выяснили уже? Только секс.

— Ээээ… — я смотрю, как он устраивается в моей постели, подтягивает меня к себе поближе и крепко обнимает.

— Эксклюзивные, если ты об этом, — приоткрывает он один глаз. — Ты только со мной, я только с тобой. Давай спать, меня что-то совсем вырубает.

И прижав меня к себе, кажется, действительно выключается через пять секунд. Дышит ровно и размеренно, и его сильное сердце замедляет свой стук под моей рукой.

А я смотрю на него в темноте и не верю — он остался со мной? На ночь?

Первый раз в жизни я не мерзну зимой во сне.

Это так странно.

Сколько бы у меня ни было одеял, как бы не шпарило отопление, зимой мне всегда холодно спать. Я просыпаюсь среди ночи от духоты — и холода. Я уже привыкла, что электроплед и теплые носки не помогают, смирилась как с симптомом какой-нибудь мифической вегето-сосудистой дистонии. С октября по апрель — вот так.

А сегодня я проспала всю ночь голая под одним одеялом — и очнулась только с утра от мурлыканья в ухо:

— Если ты не проснешься, мне придется научиться любить некрофилию. Я слишком стар для таких экспериментов.

С Сашкой мы спали под двумя разными одеялами, а тут провели ночь под одним и я согрелась. Так, как не согревалась в Доминикане.

— А можно я зубы почищу? — пискнула я протестующе, когда меня аккуратно придвинули и уперлись сзади напряженным членом.

— Нельзя, — нагло отвечает Альберт. — Можешь уткнуться в подушку, заодно не будешь смущать соседей воплями.

— Какими воплями?

— А сейчас покажу… — меня уже заполняет горячее утреннее напряжение. И мое, и его.

Член протискивается между сжатых бедер и входит в мое тело так привычно, плотно и правильно, словно мы с Альбертом две части головоломки, наконец вставшие в нужное положение. Эти мысли не могут не тревожить.