Sex Pistols. Гнев – это энергия: моя жизнь без купюр

Уоббл к тому моменту стал совершенно невыносим. Его издевательское поведение по отношению к барабанщику было неприемлемо. Учитывая еще его враждебность к Киту, нельзя было не заметить, что он вызывал слишком много ссор. Он оказался вовлечен в такое количество конфликтов одновременно, что вряд ли это можно назвать простым совпадением. Да еще его подружка появлялась у нас на Гюнтер-Гроув и спрашивала, где он, настаивая на том, чтобы ее впустили – на тот случай, если он на самом деле дома и от нее прячется.

Уоббл стал очень корыстолюбив. Он культивировал в себе образ этакого плывущего по течению, крутого и самоуверенного юнца, которому нужны лишь деньги. Он старательно производил именно такое впечатление, причем, к сожалению, слишком громко и гордо, и поэтому получил то, о чем просил. Будучи в группе, он не предлагал решений или ответов на вопросы. Просто сидел, откинувшись на спинку стула, и хихикал, и никогда не вносил своего вклада в общее дело, никогда. Никогда не хотел брать на себя обязательства, по которым впоследствии можно было бы сделать вывод, прав он или нет. Поверьте мне, все это само по себе не было бы проблемой для PiL. Проблемой стало полное отсутствие хоть какой-либо вовлеченности в дела группы.

Высказывать неправильные суждения – это не проблема. Совершать промахи – не проблема тоже. Это вещи, с которыми мы можем справиться и двигаться дальше, но отсутствие приверженности – серьезная ошибка. Было невыносимо сознавать, что он каким-то образом умудряется делать вид, будто вообще выше всего этого. Невозможно быть в группе, которая работает, как PiL, и при этом удалиться от проблем, от ситуаций, связанных с написанием песен, а потом, в конце месяца, протягивать руку за чеком. Твоя рука упрется в кирпичную стену, приятель.

Все спорили о деньгах, все хотели их побольше. Но когда этого «побольше» нет, что можно поделать? У меня работал мой приятель Дэйв Кроу, который пытался вести какой-то бухгалтерский учет, потому что он был очень хорош в математике. На самом деле до PiL у меня не существовало ни банковского счета, ни кредитной карты, вообще ничего, но потом это стало необходимо. Что касается заработной платы, то у меня вообще не было к ней прямого доступа, я хотел, чтобы ею занимался Дэйв, дабы избежать всяческих подозрений, будто я хожу и потихоньку ворую со счета. Деньги – корень всех зол. Если у вас имеется какая-то сумма, то каждый обязательно начинает хотеть большего. И, боюсь, не так уж много способов это обойти. Вот настоящий первородный грех.

К сожалению, примерно в то же время Дэйв Кроу перестал на меня работать, потому что, скажем так, у него были свои проблемы. Слишком рискованно доверять управлять финансами парню, который мог забыть сходить в банк в пятницу и оставить нас всех таким образом на мели в выходные. Все, что ему следовало сделать, – пройти около 140 метров, потому что прямо за углом от Гюнтер-Гроув находился банк «Барклайс», а ему почему-то это не удавалось. В результате я чувствовал себя полным придурком, поскольку именно мне приходилось объяснять всем остальным, почему в эти выходные нет денег. В банке деньги-то были, но я ни хрена не мог поделать.

Это было еще до круглосуточных банкоматов, так что вообще без вариантов. У меня даже не было чековой книжки. Я просто не видел в таких вещах необходимости. Я был вполне счастлив иметь свои 10 фунтов в день, да и сейчас не изменился, но нельзя вести себя таким образом, когда есть другие люди, которые ждут свою зарплату, заработанную или нет. Это ваша обязанность, подобного рода чувство ответственности очень серьезно и должно таковым и восприниматься. Так и получилось, что мне пришлось отпустить Дэйва, и с тех пор мы никогда по-настоящему не разговаривали.

Моя проблема в том, что я искренне предан людям, с которыми работаю. Я обычно говорю: три предупреждения, и ты уволен, но в реальности всегда нахожу оправдания для четырех, пяти или шести, поскольку верю, что в долгосрочной перспективе преданность даст гораздо лучшие результаты, чем всякие истеричные разборки, которые заканчиваются уходом.

В отношениях с Уобблом накопилось слишком много мусора. Он поставил себя так, что с ним стало неловко рядом находиться. С меня было достаточно. Слишком много маневров, которые я считал хитрыми и коварными. Пока мы записывали Metal Box, Уоббл тайно брал кассеты с некоторыми нашими «минусовками», чтобы использовать их в сольном альбоме, который делал для Virgin. Однажды я поймал его на месте преступления. Один из моих самых близких друзей! Мы с ним так и не помирились как следует. «Нам придется расстаться, – сказал я. – Ты мой друг, но на этом любые твои отношения c PiL окончены. Это конец, так оно больше не работает. Мы в группе не друзья, и это трагедия. Но давай останемся друзьями». Так для меня все и закончилось.