Sex Pistols. Гнев – это энергия: моя жизнь без купюр

В том, что касалось моей охраны, Рэмбо был лучшим. Он многому меня научил. Например, если не хочешь оставлять себя открытым на 360 градусов, то просто сужаешь угол. Когда в 1998 г. меня пригласили на британское телевидение на шоу «Лига фэнтези-футбола»[395] Скиннера и Баддиэля, все пошло наперекосяк. Я не собирался подыгрывать этим напыщенным и заносчивым комикам, издевающимся над игроками старой Англии и превращающим футбол в фарс, которым он в итоге и стал. На следующий день в прессе меня даже попытались обвинить в нападении на продюсера.

На самом деле я не хотел играть по их правилам – им не нравилось, что я превосхожу своими репликами ведущих. Когда я ушел во время перерыва, они заперли двери и не позволили мне вернуться на шоу – привели свою охрану, огромных бугаев, пытавшихся войти в студию и настучать мне по голове. Рэмбо быстро взял ситуацию под контроль – в коридоре был правый поворот, поэтому мы зашли за угол, и они не смогли нас схватить, эти профессиональные дуболомы. Мы твердо заняли свои позиции. К нам вел только один путь – прямо на нас, и они не могли этого сделать, не могли рисковать – не хотели. Это навыки футбольных банд, но ведь их можно применить и мысленно. Это действительность, с которой приходится иметь дело, и очень полезный способ снизить вероятность получения травмы. Мы медленно вышли из здания с высоко поднятыми головами – и пожеланием «доброй ночи и хорошего вечера» охране.

Рэмбо – парень, которого трудно узнать и понять, но, скажу я вам, едва только вы это сделаете, вы полюбите его навсегда. Он чертов бриллиант, человек, верный своему слову. В нем нет ничего плохого, и он самый охуенный чувак на свете. Рэмбо знает меня не как Джонни Роттена, он знает меня как Джона-человека. Некоторые просто сочли бы его хулиганом, но он не такой, он намного, намного больше. Это Джон, Рэмбо.

Примерно в то время, когда Рэмбо взял мои дела в свои руки, я стал глубже погружаться в мир кино и телевидения – по иронии судьбы гораздо глубже, чем тогда, когда мы так много об этом говорили, в самом начале PiL. Я получил предложение от VHI – они типа как MTV, но для более взрослой аудитории, – сделать свою собственную программу. Мне предоставили отличный шанс, и я, понятно, сразу же за него ухватился.

Мы немедленно столкнулись с проблемой написания сценариев. То, что они мне предложили – ха! Я сохранил некоторые из них, потому что они отличались исключительной глупостью, но сейчас я оглядываюсь назад и думаю: «Слава богу, я этого избежал!» Так что я явился в их главный офис и на большом заседании совета директоров выступил с идеей, что не будет никаких сценариев. Сценарии – это не мое, они слишком ограничивают. Я не возражаю против наличия общей идеи, но вот что касается написанных заранее диалогов и ожиданий людей с канала, будто я стану говорить это на камеру, это как-то слишком, да? Этого никогда не случится. Со мной так не пройдет.

Свобода действий, которую они мне предоставили, была такова: ладно, делай что хочешь, но мы много тебе за это не заплатим. «Хорошо, меня это устраивает», – я вполне могу сделать отличную малобюджетную работу. Обожаю вызовы. Мне также нравились люди, которых я подобрал в свою команду: парень по имени Роб Барнетт, он был очень веселым, и еще один парнишка, Джей Блюменфилд, ставший впоследствии довольно большим продюсером и режиссером. Вместе мы просто развлекались.

Самым сложным оказалось подготовить презентационный ролик. Все проходило пафосно и совсем не весело, в этаком складском помещении студийного типа с большим экраном в задней части. Я должен был прогуливаться перед проецируемыми на него различными изображениями, лирически меля всякую чушь о том, почему эта программа будет обязательна к просмотру, хотя реальной сделанной программы еще не существовало и в помине. Это было похоже на продвижение теории еще до того, как у тебя эта теория появилась. Я понимаю, что люди, раздающие деньги, не будут ими просто так разбрасываться направо и налево, поэтому особо не стону по этому поводу. Я вроде как люблю бюджетные ограничения, я могу очень хорошо работать в таком формате, но я не могу работать в условиях ограничения содержания. Этого я никогда не приму.

И снова все свелось к проблемам, связанным с моими диалогами. «Вот список слов, которые вы не можете использовать!» Все было как обычно: «ебать, блядь, пизда, ублюдок». «Пиздюк»[396] – слово, которое никак нельзя использовать на американском телевидении. Для меня это обычное выражение: «Да заткнись ты, пиздюк!» Здесь, в Штатах, это исключительно связано с вагиной. Наверное, и в Британии тоже, но не в такой степени, типа: «Меня никогда так смертельно не оскорбляли». Уровень страха, который американцы придают этому слову, просто абсурден.