Sex Pistols. Гнев – это энергия: моя жизнь без купюр

С самого начала Малкольм не очень хорошо справлялся с межличностными отношениями в группе. Ему и правда должно было быть стыдно. Теперь же все вышло из-под контроля, но он продолжал устраивать злобные разборки и распускал слухи, которые провоцировали всевозможные неприятности. Никому из нас он не говорил одного и того же. Было не очень весело кричать друг на друга, а потом, когда мы выясняли, что именно Малкольм сказал каждому из нас, мы понимали, что причина всех разногласий – в нем. После мы все говорили: «Ладно, давайте заставим его “признаться” или что-то в этом роде», – и тогда, конечно, он оказался бы за дверью.

Я помню, как Стив однажды ухмыльнулся и радостно сказал ему в лицо, какой он пиздобол, на что, конечно же, Малкольм улыбнулся и воспринял это как какое-то свое достижение. Вот как складывались их отношения. Невозможно было изменить этот непреодолимый бред.

Я просто продолжал быть самим собой, пока в какой-то момент, после попытки снимать вместе с Сидом квартиру, я не начал размышлять: «Ну, так ли и нужно мне быть в этой группе?» То, что я писал и о чем думал, не укладывалось в рамки моей в ней роли. Мои амбиции заходили гораздо дальше, чем просто быть вовлеченным в эту безнадежную домашнюю драму.

Альбом Never Mind The Bollocks, Here’s The Sex Pistols, когда он наконец вышел в том октябре, стал, должен признать, хорошим результатом нашей работы. Это показало мне, что у Стива были большие возможности; он мог уводить свою гитару в самые разные, новые, захватывающие и оригинальные места. Это было похоже на целую гитарную армию, а не просто беспорядочный шум типа «и так сойдет». У него прослеживался значительный прогресс, у нашего Стива. Вот как я тогда на это смотрел. Запись продолжалась вечно, и это почти превратилось в гитарное шоу, но, боже мой, мне это нравилось. Сведение всех этих совершенно разных дублей дало восхитительный результат, хотя и добавило группе некоторые проблемы с тем, чтобы воспроизвести это звучание вживую.

Ричард Брэнсон великолепно продвигал Never Mind The Bollocks. Он заполнил магазины пластинок Virgin постерами Never Mind The Bollocks (желтыми постерами с текстом, выполненным вроде как вырезанными из газет буквами) – особенно много их оказалось в Лондоне на Оксфорд-стрит, потому что у него там было два магазина, один на одном конце улицы, а другой на другом, – так что мы выглядывали из каждой витрины. Фантастика.

Такие же плакаты появились в магазинах и на севере, но север относился к этому иначе – в частности, Ноттингем, где они решили привлечь к суду местный магазин за якобы оскорбительную витрину. Их должны были судить на основании «Закона о непристойной рекламе от 1889 г.». Поэтому нам пришлось присутствовать в суде. Ну, на самом деле нам не нужно было идти в суд, но я вызвался. И я хотел, чтобы и Малкольм тоже там присутствовал. Мы собирались пойти и отстаивать свое право использовать слово «bollocks», которое, на мой взгляд, если обратиться к оксфордскому словарю, является вполне приемлемым англосаксонским словом для «яичек». Малкольм, конечно, отказался, и поэтому меня пригнали туда представители Virgin, потому что они-то понимали важность всего этого. Мы наняли Джона Мортимера[184], сценариста телесериала «Судья Рампол», чтобы доказать, что «bollocks» на самом деле происходит от прозвища священников.

Я против запрета любого слова, поэтому я был бы более чем счастлив сидеть в первом ряду в зале суда, чтобы послушать, что скажет этот судья, доказывая мне, какое слово я могу или не могу использовать. Я просто умирал от желания встать и выступить с речью. Я даже приготовил ее, я и в самом деле, реально работал над этой речью, не пил в течение нескольких дней, держал себя абсолютно трезвым – но они не дали мне шанса, потому что судья сказал: «Мы вынуждены признать вас невиновными». Так что мы сразу же помчались к друзьям из музыкального магазина, которые управляли местной радиостанцией, и отлично поговорили. Я получил еще один замечательный шанс поставить свои любимые пластинки, чтобы закрепить таким образом победу в суде. И, конечно, я успел заметить свое: «Где же Малкольм? Какой придурок, так что я хотел бы посвятить “Devil Woman” Клиффа Ричарда именно ему». И я наслаждался этой шуткой «губителя панка».

Позже мы ехали домой на «астон-мартине» одного из приятелей Брэнсона на огромной скорости. Фантастический день. Virgin поддержали меня, они поддерживали это дело. Для меня оказалось личной трагедией, что ни ребята из группы, ни наш менеджмент – никто – не захотел там присутствовать, и я действительно серьезно чувствовал, что с этого момента мы никогда не будем единой группой. Потому что им не хватало мужества и решимости. Не явившись, они полностью обесценили Sex Pistols.