«Sex Pistols»: подлинная история

В: Ладно, пусть так, но я считаю, что в наше время все вымыслы безнадежно скучны. Факты гораздо интереснее.

ДР: Факты? Да все знают эти факты.

В: Нет, не знают.

ДР: Да ладно, каждому про факты что-то известно. Даже больше, чем мне (смеется). И все шиворот-навыворот.

В: Каким был Джон в детстве?

МИССИС ЛАЙДОН: Когда он был мальчиком, он был очень тихим, замкнутым. И всегда очень благоразумным мальчиком, и развитым очень. Когда он был ребенком, если я говорила ему что-то, он тут же схватывал, запоминал. Когда ему было восемь, его уже можно было оставлять одного дома. С ним не было хлопот. Он всегда знал, что делает, и ему всегда можно было доверять.

В восемь лет он менингит схватил. Это страшно напугало меня. У меня в одиннадцать лет был менингит, и я сразу поняла, в чем дело, когда увидела его. Повезла его в больницу, он был совсем плох — я даже думала, что с ним уже все кончено, потому что они там сказали, что это еще хуже, чем менингит Он даже видеть не мог. У него зрение после этого испортилось — не знаю, вы замечали когда-нибудь, у него стал такой остановившийся взгляд, пристальный такой?

Нет, никаких серьезных последствий или чего-то такого, знаете. Неделю он пролежал в больнице, ему чуть лучше стало вроде, и я как-то пришла к нему, а он лежит — совсем без сознания лежит. Я, конечно, плакать. Боже мой, думаю, пусть уж он или совсем поправится, или… Пришла туда и плачу. А вечером опять пришла. А он уже сидит на кровати (смеется).

В школе он был послушным, искусством интересовался, вот, и всегда у него в начальной школе были хорошие характеристики. Когда он ходил в начальную школу, он получал много поощрений за искусство, даже делал рисунки для школьной библиотеки. Они даже просили меня, чтобы я разрешила ему нарисовать картинки для детской телепередачи.

А после начальной школы он пошел в следующие классы и очень хорошо ладил со своим классным руководителем. Около трех лет у них были очень хорошие отношения. А это был очень строгий учитель. Не из тех, кто из-за каждого пустяка бежит к директору. Если он видел, что ребенок делает что-то не то, он сам его наказывал, вот так. Но он умер, рак или что-то вроде этого, и после этого у Джона в школе испортились отношения.

Был там один учитель, с которым Джон никак не мог поладить, хотя он делал задания, все как: надо. Но не важно было, как Джон выполнял задания, этому учителю не нравилось все, что делал Джон. Не знаю, почему так было. И Джон как-то стихотворение написал, очень смешное, мне кажется, стихотворение, и учитель этот пошел к директору, а директор вызвал меня. Большой шум-гам из-за него вышел.

В: А о чем было стихотворение?

МЛ: О том, как кто-то забыл таблетки на полке, а ребенок проглотил эти таблетки, и стихотворение кончалось тем, что «забудешь на полке таблетки — получатся мертвые детки», как-то так. Все было зарифмовано и, по-моему, очень смешно, и я даже смеяться начала, а директор говорит: «Это не смешно». Но я-то вижу, что это смешно, вижу, где Джон находит тут смешную сторону, но этот директор, ой, очень суровый, педант такой, грозно так смотрит, знаете. Не важно что, не важно как — Джон не мог быть прав никогда.

Я работала тогда на Уоборн-Плейс, рядом со школой. И однажды выглядываю в окно — и вижу, по дороге идет Джон. Из школы — слишком рано, и хотя он школу особенно не любил, он никогда не прогуливал; ходил он в школу всегда, и неприятностей в этом смысле не было. А тут он пришел и говорит: «Учитель просто меня выгнал». Конечно, я не поверила. И потом я пошла к авторитетным людям в педагогике, и они сказали, что раз уж это католическая школа, они тут бессильны помочь, надо идти к епископу, который является главой школы. Так вот, а Джон тем временем сидел дома, это был декабрь, а в январе уже у него начинались экзамены. В конце концов, я дошла до епископа, и он сказал, что ничего не может понять, потому что, как он сказал: «Я глава школы, я должен был самолично там присутствовать». В общем, епископ сказал, что Джон может прийти в январе на экзамены. И он пришел и сдал экзамены. А когда он пришел, у этого учителя хватило наглости повернуться к нему и сказать: «Привет Джон, как поживаешь? Надеюсь, ты успешно сдашь экзамены». Да, я думаю, это самое настоящее хамство.